Казань (СИ)

– Дмитрий Васильевич! Здравствуйте! – по-немецки поприветствовал сенатора Волкова фон Сольмс. Встретились в одной из кофеен, что повсеместно появились на Невском. Длинноносый, с тяжелым лицом Волков скинул слуге соболью шубу, уселся за стол. Попросил чаю. Фон Сольмс взял кофе с корицей. Принесли все быстро.

– Генрих, это очень неосторожно встречаться вот так, посреди Невского – также по-немецки ответил Волков – Слышали? У Тайной экспедиции новый начальник. Очень деятельный.

– Кто же?

– Суворов.

Прусский посланник поперхнулся кофе, закашлялся. Сенатор ударил фон Сольмса несколько раз по спине.

– Тот самый генерал, который взял… – дипломат оборвал сам себя.

– Шумлу? Александр Васильевич? Нет, он сейчас с османами воюте. Это его отец. Василий Иванович. Сенатор, генерал-губернатор Восточной Пруссии в 60-х годах. Вы же должны знать!

– Йа-йа – закивал фон Сольмс, переводя дух.

– Вызвали из имения, дали полную власть – Волков тяжело вздохнул – Слышали поди, какие дела у нас творятся? Пугачев запугал всех, взбаламутил народ. Фурьеры его по городам да селам прелестные письма возят, волю обещают. Черный люд бунтуется, по всей России пожар. А армии на юге! Екатерина в Москву Орлова с полками послала. Последняя надежда.

– Если Орлов не преуспеет? – коротко спросил прусский посланник прихлебывая кофе.

– Пугач припожалует в старую столицу – развел руками сенатор – А там уже предсказать не берусь. Вся страна впадет в бунт.

– Вы знаете, у Елизаветы Первой Тюдор – фон Сольмс промокнул губы салфеткой – Был придворный поэт. Джон Харингтон. Он однажды сказал:

“Мятеж не может кончиться удачей, -

В противном случае его зовут иначе”…

– На что вы намекаете, Генрих?! – побледнел Волков.

– На то, что возможно в Казани сидит никакой не Пугачев – с нажимом произнес пруссак – А ваш бывший патрон, Петр Третий! Чудом спасшийся от Орловых.

– Нет, нет… – замотал головой Волков – Это измена! Меня за такое на дыбу…

– Вы нам обязаны – с нажимом произнес посланник – Езжайте в Казань, подорожную я вам устрою. Разузнайте там все. Если шансы Пугачева велики, станьте при нем своим человеком. “Узнайте” его – думаю это ему поможет завоевать авторитет среди народа. Если же это битая карта, возвращайтесь.

– Никак невозможно – Волков попробовал встать, но фон Сольмс схватил его за обшлаг мундира.

– Дмитрий Васильевич! У нас ваших векселей на сто тысяч. Это же разорение и позор. От вас отвернется все общество!

Лицо сенатора исказилось от внутренней борьбы. Он поколебался недолго, но все-таки сел обратно за стол.

Глава 7

– Вампира поймали!

– Что??

Я подскочил в кресле, румяная Маша Максимова усадила меня обратно. Утренняя перевязка уже заканчивалась, когда пришел невыспавшийся Шешковский.

– Ночью шли повальным обыском по старым барским усадьбам. Прятался на сеновале.

– И как же выглядел этот вампир? – иронично поинтересовался я.

– А как они все выглядят? – пожал плечами Степан Иванович – Бледный, с кровью на губах. Из бывших дворян казанских.

– Как зовут?

– Иван Курбатов.

Фамилия и правда казанская.

– Что делать с ним? Осиновый кол в сердце?

– Поехали, посмотрим на него – я поцеловал руку вспыхнувшей Маше, позвал Жана одеваться. Постепенно сам обрастаю барскими привычками. И умываться мне подают, и грелку в постель приносят…

До тайного приказа было рукой подать и уже через полчаса я разглядывал бледного, чахоточного вида парня сверкающего на меня непримиримым взглядом.

– Все это чушь! – сходу закричал Курбатов, когда мы зашли в камеру – В заговоре был. И еще раз вступил бы. Но девок не воровал, кровь у младенцев не пил.

Иван закашлялся. На губах у него и правда выступила кровь. Да это же туберкулез! Причем судя по всему в открытой форме. Я сделал один шаг назад, другой. Вышел из камеры. Лекарства против этой болезни сейчас нет, парень гарантированно умрет.

– Крестьяне местные жалятся, что младенчики мрут – пояснил подошедший Хлопуша – И також бледные становятся, словно вампиры новообращенные. Надо бы церковников к следствию позвать.

– Не надо – покачал головой я – Отправьте Курбатова в гошпиталь. Да напишите Максимову пущей держит его в отдельной палате. Раненые с арского поля выздоровели уже, места должны быть.

– Чахотка это! – пояснил я тайникам в ответ на недоуменные взгляды – Причем заразная. Видал я таких уже ранее в своих странствиях.

Хлопуша озадаченно почесал затылок, Шешковский достал платок, начал вытирать руки.

– Раз уж приехал, пойдем, посмотрим, как вы допросы ведете.