Казанова

Опасность Казанова скорее ощутил, чем услышал. Заученным движением уклонился влево, но удар последовал именно с этой стороны. Если бы не острие шпаги, по которому скользнул штык, ему был бы конец. Но не успел он обрадоваться, как на него навалилась громадная туша в провонявшей махоркой шинели. Собаки взвыли, но и ему уже хотелось выть. Как они смеют! Он не позволит! Напрягая все силы, попытался перевернуться, вцепиться в нападающего, удержать — второй раз тот не промахнется, это было ясно. Лица человека в шинели Джакомо не видел, только чувствовал цепкие пальцы на шее и тяжесть могучего тела. Конец шпаг застрял между прутьями решетки. Джакомо выбросил назад свободную руку, схватил что-то, стиснул: шапка. Еще раз… волосы; теперь если этот негодяй уйдет, то лишь оставив у него в руке окровавленный скальп. Однако противник припирал его к решетке, норовя одновременно повернуть ружье. Решил, что штык ему больше не понадобится. Ударит прикладом, чтобы превратить его голову в бесформенное месиво. Почему? За что? Какой кровожадный дьявол на него напал? Господи, да ведь не задумавшись бросит его на съедение псам? Тем самым псам, которых он… четвероногим братьям, товарищам по страданиям и несчастьям. Разве его не преследуют, как их, не держат в клетке, не приговорили к смерти общие враги? И разве у него нет зубов и когтей?

Из горла Казановы вырвалось яростное рычание. Клацнув челюстями, он принялся кусать, кромсать, рвать зубами рукав шинели. Давился клочьями ворсистого сукна и собственной слюной, задыхался от вони, но не сдавался, добрался до мышц, до крови, до боли. Еще немного, и он оторвет эту руку, мешающую ему дышать, раздерет ногтями рожу…

Не успел: приклад с размаху опустился на засов — мерзавцу удалось повернуть ружье. Второй удар пришелся на застрявшую между железными прутьями шпагу: сухо щелкнув, она сломалась у самой рукоятки. Он меня убьет, братья, расколет череп прикладом, этот варвар не уймется, пока мозги не брызнут на землю, и ни ваши клыки и когти, ни возносящийся к небесам вой не помогут. Черная пелена уже застилала взор, когда Казанова в пароксизме гнева и ужаса извернулся и вскочил. Ну нет, он не желает подыхать, как последняя дворняга, ему кое-что в жизни осталось сделать. Он еще посчитается со всей этой бандой, еще…

Вырвал обломок шпаги и, прежде чем удар прикладом его оглушил, ткнул этим огрызком назад — раз, другой, третий. В загривок Куца, в глотку Астафьева, в жирную харю Репнина. Так, так, так. Свора с воем кинулась на решетку, запор не выдержал, и клубок разъяренных псов выкатился из клетки. Джакомо еще успел увидеть, как огромный волкодав летит прямо на них, и в глазах у него потемнело.

Что происходит? Что-то теплое коснулось руки. Он спал? Кто смеет его будить? Пошевелившись, Джакомо чуть не упал. Боже, он стоит, вцепившись в железную решетку. Почему? Где? Влажное тепло на судорожно сжатых пальцах… Пестрый, Пестрый нашелся. Боже правый! Казанова обернулся, и движение резкой болью отдалось в затылке.

Сознание вернулось мгновенно. Несколько остервеневших от ярости и голода собак, рыча и приседая на задние лапы, рвали окровавленный труп в серой шинели. С дюжину других, жадно принюхиваясь, ждали своей очереди.

Это не был сон. И еще не безумие. Джакомо нагнулся, хотя в голове пульсировал огненный шар, поднял камень, бросил в собак. Они разбежались — еще не забыли, что такое страх. Пестрый нетерпеливо заворчал. Что ж, он, Джакомо Казанова, спас свою жизнь. Убил человека. Его пес прав. Надо уносить ноги, сюда в любой момент могут нагрянуть люди.

— Кто здесь?

Джакомо замер с полупустым еще мешочком в руке. Пришли за ним? Нет — легкий шорох, едва слышный шепот; кто-то, придерживаясь за стену, осторожно спускался по лестнице. Не так приходят арестовывать преступников. Минуту спустя все стало ясно. И без слабого огонька свечи Джакомо узнал бы Этель и Сару. Что их сюда принесло? Случайно заглянули или заметили, что в погребе кто-то есть?

Девочки подошли, присели рядом на корточки — серьезные, сосредоточенные, шепча что-то, возможно молитву, на незнакомом языке. Джакомо пальцем придавил фитилек: сейчас, когда его жизнь висит на волоске, лучше не искушать судьбу. Тот труп ему не привиделся. Убийцу наверняка разыскивают. Лишь в темноте у него с преследователями будут равные шансы. Свеча погасла, но пламенно-рыжие кудри сестричек, на мгновенье почудилось, с успехом ее заменили. Девочки прижались к Джакомо, тихонько зашмыгали носами. Темнота сгустилась до боли в глазах. Боже, как они догадались? Он собрался бежать, бросает их, но… другого выхода нет. Разве что голову в петлю…