Казанова

На следующий день Казанова в указанный час прибыл по указанному адресу в хорошенький особняк, где проживала Нина Бергонци. Его впустили. Где-то рядом кто-то что-то оживленно обсуждал, время от времени испуская то возмущенные, то восторженные вопли. Осторожно приоткрыв одну из дверей, он увидел торговца-галантерейщика, разложившего свой товар. Вдоль сей выставки ходила Нина и отбирала понравившиеся ей вещи. Казанова увидел, как она, не сойдясь в цене за какое-то кружево, схватив ножницы, мгновенно изрезала его на куски. Заметив Казанову, она небрежно бросила стоявшему в углу Молинари: «Заплати!» — и направилась навстречу гостю. Когда верзила попытался возразить, она с размаху дала ему пощечину. «Шлюха!» — процедил в ответ болонец, но покорно полез за кошельком. Казанова смотрел во все глаза: давно уже на его пути не встречалось столь дерзких, обворожительных и порочных красавиц.

Во время необременительной трапезы Казанова узнал, что Бергонци — фамилия мужа красавицы, с которым она давно уже не живет. Отца ее звали Пеланди, он был известен всей Венеции как шарлатан и изобретатель целебного масла, которое продавалось хорошо, однако от чего вылечивало — она не припомнит. (Казанова действительно знал некоего Пеланди, жулика и прохвоста, кончившего свои дни на эшафоте.) После подобных признаний Нина предложила ему прийти на ужин. Приглашение было принято: Соблазнитель уже чувствовал, что голос разума не сможет обуздать его влечения к этой насквозь порочной, но такой заманчивой женщине!

За великолепным ужином, обильно орошаемым лучшими винами Испании, Нина поведала ему множество любовных историй, случившихся с ней за двадцать два года ее жизни. Казанова смеялся от души, распалившись, он был готов перейти к делу, но присутствие Молинари стесняло его. Соглядатай сидел молча, ел за двоих, а пил, видимо, за четверых. Нина тоже воздала дань Вакху. Когда винные пары окончательно ударили ей в голову, она быстро скинула с себя одежду, подбежала к Молинари и с мастерством, достойным продажной служительницы Венеры, заставила его удовлетворить себя. Обмывшись, она как была, без одежды, села рядом с Казановой; Соблазнитель понял, что сейчас настанет его очередь доставить удовольствие хозяйке. Молинари тем временем от выпитого вина и потраченных усилий сделалось плохо, и он удалился. Происходящее подействовало на Соблазнителя удручающе, и он почувствовал, что выполнить просьбу хозяйки уже не в силах. Он сказал ей об этом.

— Что ж, приходите завтра, — ответила она, — а раз он вам так противен, то обещаю, завтра его не будет.

— Куда же вы намереваетесь его спровадить? — поинтересовался Казанова.

— У него будет несварение желудка, — ответила она.

— Неужели вы хотите его отравить? — обомлел Казанова.

— Нет, ни в коем случае, он мне еще понадобится. Вы же видели, как я его использую.

Вспомнив только что увиденное, Казанова поморщился. Внимательно наблюдавшая за ним куртизанка рассмеялась:

— Вы что, никогда не видели, как пользуются годемише? Я именно так и использую этого болвана.

— Но ведь обладать вами — истинное счастье! — верноподданнически воскликнул Соблазнитель.

— Я точно знаю, что он меня ненавидит; если бы я заподозрила, что он любит меня, я бы лучше умерла, чем отдалась ему. Моя ненависть к нему не имеет предела.

Казанова прекрасно понимал ее чувства, однако вынужден был признать, что никогда не слышал подобных слов от женщины.

Между Соблазнителем и Ниной Бергонци завязался страстный роман. Он узнал, что все боятся даже лишний раз посмотреть в сторону его новой любовницы, так как она находилась на содержании у всемогущего вице-короля и тот любит ее до безумия. Она же, по собственному признанию, терпела графа исключительно для того, чтобы разорить его.

— Но так как он несметно богат, то, похоже, это вовсе невозможно, — усмехнулась она.

— А что будет, если он узнает о наших с тобой ужинах наедине? — спросил Казанова.

— Ничего, — отвечала она. — Чем больше я ему досаждаю, тем сладостнее ему наши примирения. К тому же примирения стоят дороже.

Красивая, как ангел, и злобная, как дьявол, Нина была создана на горе тех мужчин, которые имели несчастье влюбиться в нее. Соблазнитель же вздыхал радостно и с облегчением: куртизанка его развлекала, но нежных чувств он к ней не испытывал. Связь с ней была своего рода местью тем вельможам, которые подвергли его остракизму в Мадриде; он мстил им, отняв у незнакомого графа Риклы обожаемую любовницу. Но и самого Казанову уже поджидал его давний враг, жаждущий отомстить ему.