Казанова

Человечек исчез, но дружно обернувшиеся прохожие и волна воздуха, всколыхнувшегося от удара тяжелой двери, указали Казанове направление. Один сильный толчок — затрещало в суставе плечо, — и он в доме: затхлый полумрак, лестницы, галереи. Куда идти: налево или направо? Куда подевался маленький уродец? Какой ненормальный выдумал этот лабиринт внутренних галерей и лестниц? Есть! Топот, тихий, как шелест пересыпающегося гравия, где-то над головой. Ступеньки; осторожней: шпага мешает, путается в ногах. Если он еще раз споткнется, то не сможет себя сдержать и просто убьет карлика. Уже сейчас руки чешутся. Задыхаясь, Джакомо бегом одолевал ступеньки, для бодрости колотя своей палицей по перилам. Кровожадный мститель, преследующий жертву. Но жертва пока еще была неуловима, цель, как ни странно, не приблизилась. Наконец — с верхней ступеньки крутой лестницы — Казанова увидел в дальнем конце окружающей внутренний двор галереи подпрыгивающую на бегу фигурку. Через секунду она исчезла, словно была всего лишь рождена его воображением. И воцарилась тишина — Джакомо слышал только стук крови в висках и замирающее поскрипыванье деревянного настила. Нет, тут что-то нечисто.

Как этому уродцу удалось настолько его опередить? Где слыхано, чтобы пони обскакал резвого жеребца? Он ведь еще не совсем сдурел. В своем уме как-никак. Способен отличить реальность от видения. А если это все же видение — неужели судьба столь жестока к нему, что ничего лучше не могла предложить? К примеру, соблазнительную красотку — сколько раз так бывало. Даже безумному воображению не обязательно должна являться такая мерзость. Нет, не ради призрака он готов смириться с тем, что пропотеет рубашка, размажется по лицу косметика, безнадежно испортятся парижские туфли, не ради фантома превратился в задыхающееся чудовище, вооруженное дубиной. Это был живой карлик, из костей и крови, тот самый, что не так давно пустил ему кровь и пересчитал кости. Где же он: нырнул в какую-нибудь щель или притаился за углом?

Казанова опять припустил бегом, но тут же остановился. В водосточных трубах гудел тающий снег. Может, он этот гул принял за топот? А подпрыгивающая фигурка в конце галереи? Уж не собака ли это была, большой пес, испугавшийся звука торопливых шагов по лестнице? Человек, а тем более карлик, не мог так молниеносно исчезнуть. Испарился, что ли?

Джакомо перегнулся через балюстраду и все понял. Карликов было двое. Один — вероятно прежде прятавшийся за дверью — бежал теперь по двору к калитке, едва заметной в стене, увитой плющом. Второй поспешал в ту же сторону по галерее. Двое. Как он сразу не догадался. В театре под ногами вечно путалось несколько коротышек, да и у Катай тогда была по меньшей мере парочка, только ему из-за этой курвы бельмом застлало глаза. Двое. Два карлика. Крепко сжав в одной v руке полено, а в другой — шпагу, Казанова помчался обратно вниз.

Но догнать их здесь, на огромном, похоже, монастырском дворе, нечего было и думать. Джакомо достиг лишь середины двора, а карлики уже добежали до калитки, повисли на ручке, вцепились в нее так крепко, что не выпустили, даже когда калитка распахнулась, отшвырнув их к каменной ограде. Ни-чего, однако, им не сделалось: подталкивая друг друга, они перекатились через высокий железный порог и были таковы.

Улочка оказалась неожиданно узкой — венецианца этим никак нельзя было бы удивить, но человек, полагающий, что уже более или менее знает город, удивился. Узкая и пустая. Карликов и след простыл. Стены глухие, не спрячешься, значит, махнули влево, куда сворачивала эта улочка либо начиналась поперечная. Джакомо не раз случалось удирать по таким улицам, и их хитрости были ему известны. Поворот. Но за углом — никого. Если не считать двух тощих облезлых псов, вяло вырывавших друг у друга какой-то кровавый ошметок. Неужто? Казанова был слишком зол, чтобы такое предположение могло его рассмешить. И все же он не зря сюда свернул. Его взору представилось нечто весьма любопытное. Карета. Черная карета, стоящая поперек улицы. На козлах неподвижный, как изваяние, кучер в малиновой ливрее. Кого сюда черт принес? Весь обзор загородили; карлики наверняка этим воспользовались. Джакомо чуть замедлил шаг, спрятал полено за спину: как-никак он не варвар…

Да, он не ошибся. Поравнявшись с таинственным экипажем — занавески плотно задернуты, пускай, кто за ними, его не интересует, у него есть дела поважнее, — Джакомо снова увидел в конце улочки знакомые фигурки. Теперь им не уйти. Бросился было бегом, но внезапно распахнувшаяся дверца кареты больно ударила его по плечу. Черт, еще кто-то нарывается на неприятности? Уж не та ли это карета, на которую он обратил внимание раньше, возле базарной площади? А если?

— Осторожнее, дорогой, сегодня ужасно скользко.

Боже, да ведь это… Нисколько не удивленная, пламенно улыбающаяся. Впрочем… сколь горячо это пламя, ему чересчур хорошо известно. Любезничать он не станет, не видит оснований. Эти стервецы сейчас убегут.

— Чего надо?