Казанова

«Читатель не может себе вообразить подавленность, в какой пребывала моя душа после чтения этого письма. Впервые в жизни я оказался виновен в чудовищной нескромности, совершенной без причины, в пустой и адской неблагодарности, которая не была свойственна моему характеру, в конце концов, в преступлении, на которое я считал себя неспособным. Унылый, смущенный, стыдясь себя самого, признавая всю свою вину и зная, что не заслужил прощения, даже не должен просить о нем, я погрузился в самую глубокую печаль» (III, 668). Покаяние чересчур выспренное, чтобы можно было ему верить. Казанова преувеличивает. Во всяком случае, чувство вины не для него, ведь он всегда чувствует себя оправданным и безответственным. Если он так раскаивается, то лишь из-за чудовищных последствий своего поступка, который лишил его уже обещанного будущего. Кстати, в продолжении текста содержится правда. Разумеется, он совершил огромный проступок, однако Мануччи все же зашел слишком далеко, потребовав немедленно покинуть Мадрид. «Он не был столь велик, чтобы требовать от меня подобной покорности, а я, со своей стороны, не обязан был, совершив одну низость, совершать другую, объявив себя таким образом не только самым подлым из людей, но также и неспособным дать ему любую сатисфакцию другого рода». Казанова совершил страшную глупость, но более в стратегическом, чем моральном плане. В искреннейшем письме он тщетно умоляет Мануччи приостановить его трусливую (sic) месть – все напрасно. Герцог Гримальди отказывает ему в аудиенции, герцог де Лоссада принимает его, сообщая при этом, что уже получил указание более не принимать его в будущем. На встрече с графом д’Арандой он узнает, что с великими планами стать губернатором колонии Сьерра-Морена покончено. Все пошло прахом. Повсюду в Мадриде он получил от ворот поворот. Все двери перед ним закрыты. Более того: денег становится в обрез. Он подумывает продать часы и табакерку, чтобы добраться до Марселя. Ему остается лишь положить конец своей нежной любви с доньей Игнасией и покинуть испанскую столицу, в которой у него нет будущего.