Казанскй треугольник (СИ)

— Ну а это — на текущие расходы, — сказал Андрей сам себе и положил в карман увесистую пачку.

Не откладывая в долгий ящик, Андрей стал звонить Ивану. Тот проживал в коммунальной квартире со своей старой матерью. Он был женат, но после ареста и суда его жена, еще молодая и привлекательная женщина, ушла от него. Уже находясь в лагере, Иван получил от нее письмо, в котором та сообщала, что нашла человека и решила с ним связать свою жизнь. Иван не стал уговаривать или запугивать. По-честному ему уже давно было наплевать на жену и ребенка, и он даже обрадовался такому исходу.

Андрей раз за разом набирал номер Ивана, но на том конце провода трубку не брали.

«Может, подсел уже или переехал», — пытался отгадать Андрей.

Он уже хотел положить трубку, когда что-то щелкнуло и раздался заспанный женский голос.

— Приношу свои извинения за беспокойство, — начал Андрей, — вы не могли бы позвать Ивана?

Минуту, а может быть и больше, телефонная трубка изрыгала проклятия и ругань. Кого и за что костерили, Андрей не понял. Отодвинув от уха кричавшую трубку, он стал ждать, когда человек выговорится.

Немного успокоившись, женщина сообщила, что если он хочет увидеть Ивана, ему надо идти в пивной бар «Пена».

* * *

Улица встретила Андрея бодрящим морозцем и небольшой вьюгой. Подняв воротник осеннего пальто, он пошел на площадь ловить такси.

— Ты что, не местный? — удивился таксист, — бар в ста метрах! Заверни за угол и вперед!

Андрей повернулся в сторону, указанную таксистом, и побрел в сторону бара. Улицы были засыпаны снегом, который здесь явно не убирали. Ноги Андрея, обутые в легкие полуботинки разъезжались, и редкие прохожие подсмеивались над ним.

Дойдя до бара, Андрей понял, что изрядно взмок от подобной физзарядки. Майка на спине пропиталась потом, а мокрые волосы прилипли ко лбу.

В зале был полумрак, и он не сразу увидел Ивана, сидевшего в компании собутыльников.

Андрей уселся неподалеку и стал наблюдать. За столом Ивана были двое мужчин и одна женщина. Со времени, когда они виделись в последний раз, Иван явно сдал. Он постарел, даже его движения были по-стариковски замедленными. Одежда висела, как на вешалке, и явно была с чужого плеча. Внешний вид его друзей тоже оставлял желать лучшего.

Гость махнул официанту. Подождал. Еще раз махнул. Никто к нему не спешил. Дождавшись внимания, он спросил:

— Чем поите и кормите?

Официант профессионально оглядел нового клиента.

— Любой каприз за ваши деньги, — смахнул он крошки со стола и положил меню.

Андрей заказал бутылку водки, креветок, соленых сухариков и попросил два пива.

Пенный напиток был противным. Сделав глоток, Андрей отодвинул пойло и налил полную рюмку водки. Подозвав официанта, попросил принести хорошего пива. Через минут десять ему на стол поставили две новые кружки. Андрей попробовал, пиво было вкусным и холодным. Вот это действительно пиво!

Он залпом опрокинул рюмку водки и с удовольствием закусил хрустящим соленым огурчиком. Водка побежала по сосудам, и ему стало так тепло и уютно, что он на миг забыл, где находится и для чего пришел.

Он сидел за столом, потягивал пиво и продолжал наблюдать за Иваном. Тот опустошил свою кружку и направился к барной стойке. Что-то говорил бармену, но ему отвечали отрицательным качанием головы.

До Андрея дошло, что его товарищ опустился до состояния попрошайки. Да, это Иван сейчас слезно просил у бармена пиво в долг, а тот, качая кудрявой головой, непреклонно отказывал ему. А Иван все стоял и просил. Видя, что уговоры не действуют, он перешел на угрозы. Бармен хорошо знал своего посетителя и не обращал на него внимания — все это он слышал неоднократно и давно привык.

Андрей опять подозвал официанта и попросил пригласить Ивана за свой столик. Бывший кореш в сильном подпитии не сразу узнал Андрея. Он плюхнулся на стул и, не говоря ни слова, стал пить. Вдруг до него дошло, кто перед ним, и он тут же полез целоваться. Его пьяный рот, набитый закуской, извергал слова восторга. Получалось нечеловеческое мычание. Попытки объятий Андрей брезгливо прекратил.

Что греха таить, Андрей и сам порой набирался до чертиков, но все-таки не любил пьяниц и себя за пьянку корил. Он смотрел на товарища по лагерю и отказывался узнавать его в этом опустившемся человеке.

Иван прибыл к ним в отряд после пересылки и сразу попытался сойтись с авторитетами зоны. Он рассказывал осужденным, что входил в состав одной из самых серьезных преступных групп Новгорода и принимал участие в целом ряде крупных краж. Его слушали, не скрывая уважения. Но тогда Иван не догадывался, что это был обычный балаган, в котором ему отвели всего лишь роль шута.

Однажды ночью Ивана разбудил заключенный:

— Есть базар!

Они вышли из барака и направились в сторону пилорамы. Когда открылась дверь, он увидел заключенных, которые, наплевав на всякую пожарную безопасность, вовсю дымили среди досок и опилок.

— Ну что, Скок, шевели батонами! Прогони нам еще раз порожняки о твоих делах в Новгороде! И поведай честной братве, как ты выставлял хаты!