Казанские "Тандерболты" (ЛП)

- Неа, - Эдвардс был взволнован утренними новостями с передовой. - Фашисты всё время атакуют наши позиции на Чувашском плацдарме. На участке 83-й дивизии они прорвали фронт. Дождь задержал нас всего на несколько часов. Как только немного распогодится, бомбардировщики намерены ударить по колоннам снабжения сразу за передним краем. А "Крепости" собираются на Москву, бомбить сортировочные станции. Мы займёмся свободной охотой и расчистим для них небо.

- Свободной охотой? - Лиля впечатлилась. Разрешение действовать по своему усмотрению означало признание истинного таланта лётчика-истребителя. То, что Эдвардсу и коллегам доверили такое задание, заставило её наконец-то принять его всерьёз.

- Так точно. Мы будем перехватывать фашистские истребители до того, как они выйдут на наши бомбардировщики. На этот раз погода работает на нас. Нам сообщили, что небеса над Москвой чистые, но в районе базирования немецкой авиации по большей части облачно.

- Следи за хвостом, - Лиля посмотрела прямо в глаза Эдвардсу. - Фрицы способны появиться внезапно.

- Есть сведения, что в район, где мы будем пролетать, перебросили "Вепрей"[154]. "Фокке-Вульфы" с приборами для всепогодных полётов и усиленным вооружением. Они, как предполагается, должны работать ночными истребителями, но у них нет радара. Во время дождя летать способны, хотя при этом ведут себя более вяло, чем обычные 190-е. Перетяжелённые. Надеюсь перехватить их, когда они вылезут за облака.

- Что же, успеха тебе, - искренне пожелала Литвяк. - А кто прикроет бомбардировщики?

- 4-я эскадрилья Дона Блэксли. Это их первый вылет на "Тандерболтах", но все пилоты - ветераны. 4-я сформирована из "Летающих Медведей", трёх добровольческих соединений, сражавшихся под Москвой в прошлом году. Тогда они летали на P-40. Так что "Крепости" будут в надёжных руках.

Московский фронт, над Полянками, "Тандерболт" "5х5"[155]

Единственное, чего на самом деле боялся Эдвардс - головокружение. Лётчики-инструкторы описывали его как потерю положения пространства, происходящую из ложной информации, передаваемой мозгу органами чувств. Для пилота это, в первую очередь, означало "Где я вообще"? Труднее всего было донести до учеников, что в определённых условиях их ощущения могут быть смертельно опасны. Усаженные на неустойчивый, постоянно движущийся насест кресла, с потерей твёрдой опоры под ногами, ясного горизонта и других надёжных ориентиров, к тому же под воздействием угловых ускорений или центробежной силы, неотличимой от силы тяжести, они легко терялись и путались.

Никто не относился к этому предупреждению всерьёз, пока не наступило ненастье и учебная группа не начала полёты в облаках на P-44A[156]. Один из самолётов появился из тучи и отвесно спикировал, пока не врезался в землю. Так и не удалось понять, что произошло на самом деле. Но все сошлись на том, что пилот доверился собственным ощущениям во время выполнения стандартного, в общем, манёвра с разворотом "3 градуса в секунду", увеличил скорость на вираже и почему-то решил, будто находится в пологом снижении. Это заставило его потянуть ручку, уменьшить радиус разворота и в итоге P-44 сорвался.

В тот же вечер инструкторы использовали это происшествие как наглядный урок. Без обучения ориентировке по приборам в условиях ограниченной видимости летать невозможно. В развороте "блинчиком"[157] вы можете подумать, что летите по прямой или набираете высоту. В устоявшемся вираже тоже легко решить, что летишь по прямой. В завершении плоского разворота может показаться, что самолёт теряет высоту. В левом повороте, если резко наклонить голову, вообще может показаться, что вы падаете. Доверять можно только приборам! Смотрите на них, а не вокруг! Они - лучшая страховка, которую только можно представить.

Эдвардс внимательно слушал инструктора и сейчас, летя в сплошной облачности, чётко отслеживал показания креномера. Он игнорировал клочковатую муть снаружи и не прислушивался к чувству равновесия. Только поглядывал по сторонам, чтобы не прозевать другой самолёт, способный заблудиться и наскочить на него. Для этого хватало кратких поворотов головы.

В какой-то момент, бросив взгляд за остекление, он заметил, что небо медленно проясняется. Спустя несколько секунд его "Тандерболт" пронзил верхний слой облаков, и он увидел клубящееся тёмно-серое море, простирающееся до горизонта. После бесцветного мрака глаза не сразу привыкли к яркому солнечному свету. На мгновение Эдвардс отвернулся в другую сторону.