Казанский Каин

– Сосед ваш, спрашиваю, куда подевался? – намного громче спросил Виталий Викторович.

Бабка вопросительно смотрела на Щелкунова и лишь хлопала глазами.

– Да не слышит она ни хрена, – пояснил сосед, выглянувший из другой двери. – А Воропаева уже два дня как нет, – посмотрел на майора Щелкунова сосед, определив, что из двоих граждан, надо полагать милиционеров, главным является он. – Третьего дня поутру приехали на «Победе» какие-то двое штатских и увезли Ивана Игнатьевича с собой. Посадили в «Победу», погудели немного и уехали.

– Ах, вот оно что… Воропаев… он сам садился в «Победу» или его насильно в машину затолкали? – поинтересовался Щелкунов, не отметая возникшего предположения, что за ним приезжали люди из госбезопасности и отвезли на «Черное озеро»[2].

– Да вроде бы сам, – припоминая, промолвил сосед. После чего уже твердо добавил: – Да, сам.

– Спасибо, – произнес Виталий Викторович, и они с Рожновым потопали к выходу из барака.

– Уехал сам… и куда именно? – скорее самому себе задал вопрос Щелкунов. – И где его теперь искать?

– А может, его того, – глянул на своего непосредственного начальника Валентин. – Забрали наши старшие товарищи?

– Да не похоже на это, – в задумчивости изрек Виталий Викторович, не очень веря, что майора задержали или даже арестовали. За что? За склонность к запоям? Такими делами органы государственной безопасности вроде бы не занимаются… Помолчав какое-то время, он сказал: – Как-то не вяжется, чтобы такой матерый преступник вдруг страдал запоями. Ты не находишь?

– Так, может, это только отмазка такая, – вполне резонно заметил капитан Рожнов. – Для всех он якобы запивает, а сам в это время идет на дело. Может же такое быть?

Определенные основания для такого рассуждения существовали. Виталий Викторович подумал и пожал плечами:

– Ладно. Разберемся…

Часть 2 Мы сделаем из вас разведчиков

Глава 5 Как начинал Геннадий Филоненко

Гена очень хорошо играл на скрипке. Заслушаешься. Мог бы стать вторым Полякиным[3]. Или, что еще лучше, первым Геннадием Андреевичем Филоненко – так его звали. Ездил бы по гастролям, собирал букеты цветов от поклонников и аплодисменты от слушателей и ценителей скрипичных концертов. Возможно, его бы знали и ценили не только в Советском Союзе, но и в Европе, и во всем мире, как некогда Антонио Баззини или Фрица Крейслера. Однако судьба распорядилась иначе…

Гена Филоненко родился в 1920 году, ознаменовавшемся многими значимыми событиями: был расстрелян без суда и следствия Верховный правитель России адмирал Колчак и благополучно съехал за границу начальник Русского Севера генерал-лейтенант Миллер; наркоматы здравоохранения и юстиции издали постановление «Об искусственном прерывании беременности», то есть официально разрешили в стране аборты, присоединившись тем самым к «цивилизованным» странам Европы; в этом же самом году был заключен Тартуский мирный договор между РСФСР и Эстонией; в Александрополе Турция и Армения (правительство партии «Дашнакцутюн») подписали Александропольский договор, завершивший турецко-армянскую войну.

Папа Гены, Андрей Семенович Филоненко, происходил из известной купеческой семьи и до Октябрьской революции был гласнымОдесской городской думы.

Когда в январе 1920 года была провозглашена Одесская советская республика и начались репрессии против представителей дворянства, купечества и священнослужителей, Андрея Семеновича арестовали. Его, как и многих взятых большевиками под стражу «бывших», поместили в плавучую тюрьму, устроенную на военном корабле «Ростислав», что стоял на одесском рейде. Гласные в городских думах реальной власти не имели, крупными чиновниками не считались, потому Андрея Семеновича Филоненко после двухмесячного содержания в плавучей тюрьме отпустили – такое тоже случалось.

Вернулся он домой молчаливым, со сломанными пальцами на руках (верно, истязали, пытаясь чего-то от него добиться) и похудевшим на восемнадцать килограммов. В период австро-венгерской оккупации Одессы Андрей Семенович по большей части сиживал дома и старался не высовываться, в отличие от прочих бывших гласных городской думы, во всеуслышание заявлявших о себе и решивших, что советская власть свергнута навсегда.

В феврале 1920 года Красная Армия освободила Одессу от белогвардейцев. Андрей Семенович Филоненко в этом знаменательном году народил сына, назвав его Геннадием, что означает с древнегреческого «благородный» (словно в противовес смутным временам), и устроился служащим в экономический отдел Одесского судоремонтного завода. Вместе с другими заводчанами Андрей Семенович восстанавливал затопленные и брошенные в зловещие годы Гражданской войны корабли, давая им вторую жизнь и новые названия. В 1927 году, когда Геннадий пошел в школу, Андрей Семенович получил должность старшего экономиста. Должность, повлекшую за собой немало бонусов, в том числе значительное увеличение оклада, что для семьи (а в большей степени для юного Гены) с одним-единственным трудящимся явилось большим подспорьем…