Казанский треугольник

Максим, с матрасом под мышкой, вошел в камеру, где уже находились двое задержанных. Сумрачный свет не давал возможности разглядеть их лица. Арестанты с неподдельным интересом рассматривали некогда хорошо одетого молодого человека, который, судя по всему, первый раз попал в камеру.

— Привет честным сидельцам, — вспомнив рассказы Андрея, произнес Максим и проковылял мимо них.

Его приветствие вызвало неоднозначную реакцию.

Максим бросил матрас на пустующую нижнюю полку и попытался лечь.

— Это место для авторитетных арестантов, а не для тебя, фуфлыжник, — предупредил один и ударил Максима в лицо.

Удар был не сильным, больше обучающим, но Максим упал на бетонный пол и сильно ударился головой.

Поднявшись, он изо всех сих дал обидчику в глаз. Тот упал и на какое-то время затих. Второго сокамерника Максим ударил в лицо, когда тот хотел поднять лежащего товарища. Он упал и завыл нечеловеческим голосом.

— Теперь я здесь решаю все вопросы, кто не согласен — пусть ломится из хаты, — пригрозил Максим.

Он лег на лежак и стал наблюдать за тем, как поведут себя сокамерники. Рассказы Андрея о том, как вести себя в камере, как жить по понятиям, что делать, чтобы поднять свой авторитет, не прошли даром, и в данный момент парень решил придерживаться этих ценных советов.

Первым к нему подошел тот, что помоложе, и, протянув руку, представился:

— Леша.

Второго звали Наиль.

Уже через час Максим знал, что Алексей задержан по подозрению в серии угонов, а Наиль подозревался в разбойном нападении на офис небольшого кооператива, торговавшего вьетнамскими джинсами «Мальвина».

Наиль тоже спросил, за что попал Максим. Марков тут же придумал историю о том, что его напарник по бизнесу подставил его, так как захотел стать единоличным хозяином их небольшой фирмы. Максим, якобы, должен был подписать в милиции заявление о выходе из фирмы, но не захотел и, уходя от ментов, в хлам разбил две их машины.

В камере он вел себя вполне достойно, отлично осознавая, что с ним произошло. Каждый из сокамерников хотел предстать перед ним наиболее авторитетным преступником, прошедшим не через один лагерь, и они подолгу спорили, доказывая преимущества той или иной зоны.

Их споры забавляли Максима, но он слушал с интересом. Так незаметно наступил вечер, и сумрак сгустился в камере.

В коридоре изредка слышались шаги охранника, который регулярно заглядывал в глазок двери.

— Марков! На выход, — услышал он крик контролера.

Максим поднялся. Дверь камеры с лязгом открылась, и он увидел парня в гражданской одежде, который держал в руках наручники.

— Лицом к стене, — послышалась команда, и Максим повернулся.

Наручники сухо щелкнули.

— Вперед и наверх, — велел парень, и они молча двинулись по коридору.

* * *

Максим оказался в небольшом уютном кабинете. Судя по отделке и наличию пульта, сделал вывод, что здесь сидит какой-то руководитель уголовного розыска. В кабинете находилось двое мужчин, и арестованный решил, что который постарше и есть начальник.

— Присаживайтесь, — предложил старший и представился Виктором Алексеевичем Абрамовым.

Максим присел на стул и вытянул ногу. Нога, которую он сильно ударил во время аварии, опухла и не давала свободно двигаться.

Тот, что помоложе, встав со стула, подошел к парню, словно стараясь его получше разглядеть.

— Станислав, не приготовите ли нам чаю, — попросил Абрамов. — Разговор будет долгим, и перед этим, я думаю, стоит попить чайку.

Абрамов протянул Максиму пачку сигарет и предложил закурить.

— Я не курю, — отказался Марков и стал, в свою очередь, внимательно наблюдать за работниками милиции.

По их движениям, репликам, которыми они обменивались, Максиму стало ясно, что перед ним опытные работники, и с ними надо поосторожнее.

Поставив, перед ним стакан с чаем, Абрамов попросил рассказать о себе.

— Что конкретно вас интересует? — спросил Максим. — Думаю, что вы обо мне знаете намного больше, чем я сам.

Но долго не стал отпираться и начал рассказывать. Врать не хотелось, так как скрывать ему было нечего, и все что он рассказывал, легко и быстро проверялось.

Максим рассказывал и не сводил глаз с оперативников.

Оттого, что Станислав изредка заглядывал в бумагу, лежавшую перед ним на столе, Максим понял, что он сверяет его показания с уже имеющимися сведениями.

Когда он закончил говорить, Абрамов поинтересовался:

— А почему ты устроил гонки по городу, подвергая опасности людей? Чего испугался? Да, кстати, скажи мне, почему ты пошел на таран милицейских машин? Зачем тебе это надо?

Максим не стал лукавить: