"Казарменные баллады" и "Семь морей" (книги стихов)

Нас ливни топят…

Только трупы надежно укрыты — и камни на них, и кусты…

Грохочет оркестр, чтоб унынье в душах у нас побороть,

Бормочет священник, вроде о том, чтоб нас пожалел господь,

О боже! За что нам такое, ведь мы пред тобою чисты.

В августе хворь эта к нам пришла и с тех пор висит на хвосте,

Мы шагали бессонно, нас грузили в вагоны, но она настигала везде,

Она же умеет в любой эшелон забраться на полпути…

И знает полковник, что завтра опять не хватит в строю десяти.

О бабах и думать тошно, на выпивку наплевать,

И порох подмок, остается одно — только маршировать,

А вслед по ночам завывают шакалы: "Вам всё одно не дойти,

Спешите, засранцы, не то к утру не станет еще десяти!"

Порядочки, что теперь у нас, насмешили бы и обезьян:

Лейтенант принимает роту, полком командует капитан,

Рядовой командует взводом… Да, по службе легко расти,

Если служишь там, где вакансий ежедневно до десяти.

Иссох, поседел полковник, он мечется день и ночь

Среди госпитальных коек, меж тех, кому не помочь.

На свои покупает продукты, не боится карман растрясти,

Только проку пока никакого, что ни день — то нет десяти.

Пастор в черном бренчит на банджо, лезет с мулом прямо в ряды,

Слыша песни его и шутки, надрывают все животы,

Чтоб развлечь нас, он даже пляшет: "Ти-ра-ри-ра, ра-ри-ра-ти!"

Он достойный отец для нас, кто мрёт ежедневно по десяти.

А католиков ублажает рыжекудрый отец Виктор,

Он поет ирландские песни, ржет взахлеб и городит вздор…

Эти двое в одной упряжке, им бы только воз довезти…

Так и катится колесница — сутки прочь, и нет десяти.

Холера в лагере нашем, горяча она и сладка,

Дома лучше кормили, но, как за столом не доесть куска?

И сегодня мы все бесстрашны, ведь страхом нас не спасти,

Маршируем мы и теряем на день в среднем по десяти.

Эй! Лагерь свернуть — и в путь! Нас трубы торопят,

Нас ливни топят…

Только трупы надежно укрыты, и камни на них, и кусты…

И те, кто с собою не справятся, могут заткнуться,

А те, кому сдохнуть не нравится, могут живыми вернуться.

Ведь когда-нибудь все равно мы все ляжем, и я, и ты,

Так почему б не сегодня без споров и суеты.?

А ну, номер первый, заваливай стояки,

Брезент собери, да и растяжки тут не забудь,

Веревки и колья — все вали во вьюки!

Пора, ой пора уже лагерь свернуть — и в путь…

(Господи, помоги!)

Пер. А. Сендык

86. ЖЕНЩИНЫ

Развлекался я всюду, где можно,

Уж навидался всего.

Баб перепробовал кучу,

Но четверо были — во!

Сперва — вдова-полукровка.

Туземка из Проме — потом,

А после — жена джемадара

И девчонка в Мируте родном.

Теперь с меня хватит женщин;

Я-то знаю, с чем их жуют:

Не попробовав, не раскусишь,

А попробуешь — проведут.

Часто думаешь: черт ли поймет их!

Часто чувствуешь: понял, небось!

Но если прошел ты и черных и желтых,

То белых видишь насквозь.

Я юнцом встретил бабу в Хугли:

Всем начать бы с такой, как она!

Ее звали Эгги де Кастро —

Вот, шлюха, была умна!

Была ох и тертая баба

И ко мне относилась, как мать:

Учила, как жить, как деньгу зашибить —

Научила баб понимать!

После в Бирме я раз на базаре

Закупал провиант для полка,

И там подцепил девчонку

Возле лавки отца-старика.

Желтокожая, бойкая штучка,

Просто кукла — ни дать, ни взять!

И была мне верна — ну, совсем как жена:

Научила баб понимать!

А потом нас отправили в Намту

(А то б я с ней жил и теперь).

Там я склеил жену негритоса —

Не девка, а просто зверь!

Как-то раз меня дернуло сдуру

Черномазой ее назвать,

Так пырнула ножом — ей-то все нипочем!

Научила баб понимать.

Я домой рядовым вернулся,

Хорошо повидавши свет,

И связался с зеленой девчонкой,

Монашкой шестнадцати лет.

Ей — любовь бы с первого взгляда,

Я ж не мастер месяц вздыхать.

Ну, её пожалел — обижать не хотел:

Научился баб понимать.

Да, уж я-то побаловал славно

И вот чего стало со мной.

Чем больше баб перепробуешь,

Тем меньше ты льнешь к одной.

Так я и сгубил свою душу:

Что теперь жалеть да вздыхать?

Жизнь моя — вам урок (хоть он, чай, и не впрок)

Научитесь баб понимать!

У жены полковника что на уме?

Черт знает, ни то, ни се!

А спросите бабу сержанта —

Она вам выложит все.

Но, как ни крути, коль доходит до нас.

Мужики-то каждой нужны:

Хоть полковничья леди хоть Джуди О Грэди —

Под платьями все равны.

Пер Георгий Бен.

87. БИЛЛ ХОКИНС

— Эй, видал ли тут кто Билла Хокинса?

— А мне-то на кой это знать?

— Девчонку мою он гулять увел,

Мне с ним бы потолковать.

Черти б — его — побрали!

Хочу ему так и сказать.

— А ты знаешь в лицо, Билла Хокинса?

— Да мне-то и знать ни к чему:

Морда — понятно, что твой мартыш.

Ну-ка сам, подойди к нему.

Черти б — его — побрали,

Ну-ка, сам подойди-ка к нему!

— Ну, и встретил бы ты Билла Хокинса,

Что бы ты сделал сейчас?

— Да я бы бляхой порвал ему рожу,

А после бы выколол глаз!

Черти б — его — побрали!

Ей богу, выколю глаз!

— Глянь! Как раз вон идёт он, Билл Хокинс

Что теперь ты скажешь о нем?

— Грешно в воскресенье драться.

Доберусь до скотины потом.

Черти б его — побрали,

Доберусь уж до гада потом!

Перевела Г. Усова

88. Мать — Ложа

Был там с нами Рандл, начальник базы,

Ну, и Бизли, тот, что с Пути,

И Эккман, с Комиссариата,

И стражник с Тюрьмы — Донкти;

Был и Блейк тут, старший кондуктор

(Два ведь срока Мастером был!),