Казацкие байки

— А не трудись, казаче, креститься. Так ты крепко спал, что сняли мы креста с шеи твоей, да в полымя и бросили… А вот у нас до тебя дело есть! Надоело нам горелым мясом грешников питаться, и хочим мы, чтоб научил ты нас еду хорошую готовить.

Фрол открыл, было, рот, чтоб возразить, да только бес копыто свое предостерегающе поднял и продолжил:

— Знаем мы, что умеешь ты знатно кулеш варить, что хлеб твой — лучший на Хортице. Знаем и то, что горилка у тебя такая славная, что все курени запорожские у тебя ее покупают к святам. То ты, казаче, должен так научить моих чертенят делать все это, чтоб смачнее было, чем у тебя самого!

— Так ведь для того, чтобы все получилось получше моего, нужно многое, чего у вас нет!

— А ты скажи, казак, что нужно добыть, и мы в один миг все сделаем! — воскликнул бес.

Задумался Фрол. А только деваться некуда, не отпустят его бесы, коли не выполнит задание их…

— Ладно, — сказал Фрол, — Ваша взяла. Так и быть, научу вас всему, что сам умею. Но вначале надо построить мельницу, винокурню и печь для выпечки хлеба.

— Где будем строить? — Бес даже хвостом закрутил от удовольствия, что дело сладилось.

— Да здесь же и стройте. Место удобное: тут тебе и река быстрая да широкая, в самый раз, чтоб мельницу поставить. Тут тебе и лес с дровьями для винокурни. Тут тебе и глина для печи.

Ох, и закрутились черти! Да так, что только пыль столбом поднялась… А к утру всё было готово. И печь для хлеба, и винокурня с котлами да ухватами и прочей хозяйской утварью. А уж у печи и зерно стояло для помола, и дрожжи пахучие, и сало лоснилось боками толстыми, и пшено, горкой на доску чистую насыпанное, золотыми искорками поблескивало.

Тут и мельница закрутилась, днипровскими водами вращаема. Да так споро, что черти, белые от копыт до рогов, едва успевали оттаскивать мешки с мукой. Тут и кулеш закипел, да сало на сковородке зашкварчало. Тут тебе и горилка в жбаны закапала, хлебный дух испуская… А к полудню появился первый каравай хлеба и первые бутыли с водкой.

Старшой бес осушил кружку водки, вкусил свежего хлеба, доброй жменей кулеша заел, да и говорит:

— Ну, молодец, казак! Как только научишь моих бесенят готовить так же, так и пойдешь домой. А сейчас, ешьте — пейте, детишки да гости дорогие!

Что тут началось! Вокруг винокурни во множестве запылали — задымили вогнища, и стали к ним стекаться бесы со всей округи. Фрол только успевал им горилку да кулеш подносить. А, увидев, что хмелеют бесы потихоньку, стал казак подсыпать в горилку тютюн [18]крепкий. А пьяненькие бесы и не заметили, что цвет и запах у горилки изменились. С жадностью выхлестывали до дна каждую новую кварту…

Только дурная горилка, тютюном заправленная. Ох, и дурная! И вот уже между двумя бесами вышел спор, да не поделивши кружку, биться стали. А вскоре уж и вся бесовская порода промеж собой билась. Черти и каменьями бросались, и дровами, для печи приготовленными, а потом уж и вовсе тем, что в лапы попадется. Вскоре были разбиты и мельница, и винокурня, и печь… А черти все бились и бились, и побоищу не видно было конца…

Не стал Фрол дожидаться конца чертенячьей битвы. Собрал свой мешок да и дернул лесом домой…

Ох, и плохо спалось казаку той ночью! Все битва чертенячья виделась в снах кошмарных. А заутра кто-то постучал в оконце Фролкино. А как вышел казак, то увидел фигуру, в свитку закутанную с ног до головы. Подошел ближе казак да с ужасом увидел, что перед ним вовсе не человек, а бес старшой стоит.

— Ну, чего тебе надо, поганый? Оставь меня в покое! — вне себя от ярости закричал Фрол.

— Оставлю, казаче, оставлю! Спаси только!! Вот уж не думал, что могут быть муки страшнее, чем в аду! Я, казаче, ни ходить, ни лежать, не могу, в глазах — все круги да сполохи. Голова, будто свинцом налитая, прям раскалывается от боли! Ноги не слушаются — совсем в другую сторону идут, да все споткнуться норовят… Слышал я, есть у людей средство верное от такой напасти!

Поглядел Фрол на беса и ему стало вдруг жалко его. Весь он сморщенный, сгорбленный, глаза потухшие, красные. Хвост из-под свитки выпал да весь в пылюке вывалялся… Перегаром сивушным смердит за версту…

— То-то же, будешь знать, как других мучить. Обещаешь оставить меня в покое?

— Клянусь Сатаной! — прохрипел бес, качаясь, как осина на ветру.

Фрол скрылся в доме и вышел вскоре с полным ковшом крепкого рассола огуречного, с погреба ледяного. Подал его бесу.

Черт двумя лапами ухватил ковш и одним махом опорожнил его. Постоял — постоял, качаясь … и вдруг повеселел.

— Еще! — выдохнул…

Фрол мигом смотался в курень и притащил еще ковш рассола.

Этот ковш черт опорожнял медленно, смакуя…

— Ну, казак, вовек тебя не забуду. Отблагодарю я тебя за доброту твою!

— Исчезни лучше с глаз долой! А благодарности твоей мне не надо вовсе!

Черт исчез, как в воздухе растаял…

На следующий год женился Фрол на дочери атамана Нетишинского куреня Наталке. Вот Наталка, огород копая, да на горшок с золотом и наткнулась. Долго казаки дивились да завидовали Фролкам. А Фрол лишь ухмылялся в усы: «Видать здорово полегчало черту, раз слово сдержал!»