Казейник Анкенвоя

Но подруга Воронова заказала коктейль с пластмассовой трубочкой и покрыла недостачу из собственных сбережений. В общежитии на Колодезной улице женщины жили через этаж. Словарь жил на первом этаже, а женщины жили на втором. Эта особая мера защиты, принятая комендантом общежития Евгенией Антоновной, должна была обуздать порочные склонности Словаря и подобных ему охотников до слабого пола. Но охотников, подобных Словарю, природа не знает. Довольно скоро Словарь понял, что каменная лестница в конце коридора вела на второй этаж. «Женщина есть лицо неприкосновенное, - внушала Словарю комендант Евгения Антоновна, прижимаясь к нему ночью под одеялом. - А когда у тебя с мужиками серьезно, лучше выбрать кого-либо из подруг для поддержания регулярных отношений». Комендант Евгения в иносказательной форме деликатно рекомендовала себя. Но кого-либо одного для регулярных отношений Словарь уже выбрал. Причем сразу, как прописался в общежитие. А именно, подругу по фамилии Воронова. Это историческое опять же отступление. Как однажды сам Гальба отступил перед варварами. Но он их попросту в дальнейшую ловушку заманивал. Я же с тобой лукавить не стану, читатель: блудливых подробностей совокупления женщин со Словарем в моей безумной книге ты не ищи. То есть, будут, конечно, и блудливые подробности, но только без Словаря и без книжных иллюстраций. Пока же я намерен вернуться к сравнительному жизнеописанию Словаря. Когда подруга Воронова заказала коктейль с пластмассовой трубочкой, армянин Геннадий отобрал у нее трубочку. Геннадий, назначенный обучить Словаря азам профессии, на примере трубочки объяснил официанту как быстрее сделать наружную резьбу. После трех шестидесяти двух, помноженных на один двенадцать, Геннадию уже было все равно кому выкладывать приемы слесарного мастерства. Когда ему приспичило, Геннадий в два счета растолковал соседу по малой нужде, как быстрее сделать наружную резьбу на примере собственно мужского достоинства. Возможно, сосед принял это за грубую мастурбацию.

Я пишу «возможно», поскольку допускаю существование всего, что ни есть. Иными словами, я допускаю существование мистики, параллельных миров, артефактов, черных дыр, кротовых нор, зеленых карликов и оторванной пуговицы от плаща, пропавшей где-то в недрах моей квартиры. Так или иначе, но сосед по малой нужде загнал Геннадия в свободную кабинку, нагнул головой в унитаз и проверил действие сливного бачка. Бачок был в исправности. К столу Геннадий прибыл умытый и задумчивый. В период нашего короткого знакомства Геннадий регулярно ставил меня в тупик. Его простодушная логика решительно сбивала меня с толку, заставляя усомниться в привычных истинах. Когда он криво поклеил обои в комнате моего товарища Устинова, я обозвал работу Геннадия халтурой.

- Халтура за деньги, - тотчас последовала его реплика. - А здесь я бесплатно клеил. Здесь я шефством беру.

Чтобы как-то прикрыть его шефство, я присобачил на стену плакат-репродукцию с картины «Женщина, взвешивающая жемчуг».

- Стыдно посмотреть, - тотчас последовала реплика Геннадия. - Халтура.

- Разумеется. Вермеер за деньги писал.

- Халтура, как видимость, - развил Геннадий. - Обман товарища. Подделка чистой воды.

- Да, это копия, - не стал я оспаривать. - Подлинник экспонируется в Национальной картинной галерее города Вашингтон.

- И там копия. Подлинник, я так себе думаю, на кладбище. Все ваши картины для видимости. Списанный материал.

- Это искусство, Геннадий, - попытался я оправдать в его глазах труд величайших мастеров. - Красота, если угодно. «Красота спасет мир», ты слышал такое выражение?

- Грубое выражение, - убежденно ответил Геннадий. - Искусство произошло от слова «искусственный». А искусственный значит не настоящий. Сплошная подделка. Вопросы?

- Один. Ты где набрался этого дерьма?

- Я всего-то принял по сто пятьдесят. Портвейн «Кавказ». Хороший. Будешь?

Портвейн «Кавказ» отбил у меня охоту спорить с Геннадием на весь остаток жизни. Это ретроспективное отступление я посвящаю всем искусствоведам, и на том спешу вернуться к Словарю. После отмеченного в кафе «Синяя птица» судьбоносного поворота, встречал я его довольно редко. Вернее, часто. Фактически тогдашнее бытие определило мое сознание, как помраченное. А помраченному сознанию трудно оценить частоту каких-либо встреч. Словарь, между тем, погрузился в атмосферу новых для него впечатлений. Погружение первое. Словарь удручен и разочарован. Детские мечты его на поверку оказались досадной химерой.