Казейник Анкенвоя

- Я так знаю, - Словарь вытащил из кармана брюк початую бутылку водки «Rosstof», которую прежде я отчего-то не заметил. - Расслабься. На сухой желудок трудно соображать.

- Оно меня слышало, - по летящему за окном ландшафту я определил примерное направление. - На Грайвороновской сойду.

- Не в том роде, - возразил Словарь. - Это он. И он глухой как воротник.

Искоса глянул я на Животное. Оно продолжало энергично кивать, вращая руль на повороте. И тогда я заметил, что Животное в наушниках.

- Как же оно музыку слушает? - Я все еще пробовал отыскать в происходящем здравый смысл.

- Инженеры человеческих душ. Куда там, - Словарь отпил из горлышка и криво ухмыльнулся. - Ты не понял, дружище. Душа у него поет. А дебильники он для вдохновения в уши втыкает. По системе Станиславского.

Я понял. Что такое вдохновение, мне, слава Богу, известно. Я знаю, как это происходит, когда слова сами несутся на бумагу. И система здесь не при чем. Хотя Станиславский действительно пробовал отмычки подобрать к тому, что именуется вдохновением. Набор воровских инструментов. Сначала один ключик, потом следующий, и следующий. И Сезам открылся. Ты уже в шкуре героя. Но, поверь, читатель, героизм в моем положении был неуместен. И это я тоже понял. Понял и сдался. Я сел напротив Словаря.

- Когда конечная? – спросил я, перехватив у него бутылку.

- Хрен его знает, - Словарь выхватил из-за пояса узкий газетный кулек с тыквенными семечками. - Впадина скользит. Час езды, полтора. А когда и все четыре.

«Ты не удивишь меня, Словарь, - ожесточенно подумал я, размешивая содержимое бутылки. - Не получится. Не заинтригуешь ты меня. Не дождешься ты от меня больше вопросов. Я многое в жизни повидал. Вот почему я допускаю существование всего, что ни есть. Даже пуговицы от плаща где-то в недрах моей квартиры».

- За разоренный дом, - я приложился к бутылке и выпил ее до дна.

- Закусывать будешь? - Словарь ткнул мне под нос кулек.

- Нет.

Словарь обиделся и отвернулся к окну. Жаль, что поздно обиделся. Оба скунса, загримированные под старушек, свернули шеи в мою сторону как по команде.

Я сдал им пустую посуду. Я извлек мобильный телефон с твердым намерением дозвониться жене. Соврать ей что-нибудь правдивое. Ложь она чувствует за версту. Но и соврать не случилось. Мы были вне зоны покрытия. Изучая слово «поиск» на фоне божьей коровки, я задремал. Очнулся я, когда уже рассвело.

За окном пролетали нанизанные на проволоку деревянные столбы, точно костяшки на счетах. Словарь, запорошенный лузгой от семечек, пел сонет Шекспира и аккуратно зачесывал назад поредевшие волосы. «Оставь меня, но только не теперь», - вытягивал он тенором. «Раньше бы тебя оставить, гаденыша», - подумал я с тоской, и заново проверил мобильную связь.

Телефон уже успел разрядиться.

- Ну, и где мы?

Словарь оборвал следующий куплет, подул на расческу и упрятал ее в поместительный карман штанов, оттопыренный чуть выше колена.

- Мы в дороге. Держим путь. Впадину догоняем.

- Извращенец! – волна праведного гнева захлестнула меня, и выкатилась наружу. - Ты хоть представляешь, что моя жена с ума уже сходит?

Меня одолевало желание выкинуть Словаря из автобуса. Но я не мог выкинуть его даже из головы. Я встал и, кое-как сохраняя равновесие, дошел до лобового стекла. Автобус под управлением глухого Животного несся на бешеной скорости в сплошном потоке транспорта. Машины забивали весь обозримый горизонт. “Полос двенадцать, не меньше, - определил я навскидку. - Нет из Москвы такого шоссе. И не скоро будет. Оптические фокусы. Словарь, каналья, паленой водкой угостил». Не сбавляя оборотов, автобус вдруг нырнул в кювет и сразу взлетел на грунтовую дорогу. Сначала я упал на лобовое стекло, а потом уже на спину, и проехал до задней площадки, где меня охотно приняла ватага бичей. Один, жилистый, заломил мне руки за спину, а второй выдернул из бушлата напильник, заточенный до блеска.

- С резьбы слетел, баклан? - он осклабился и взмахнул холодным своим оружием. С моего зрелого детства я знаю, почему колющие и режущие предметы названы холодным оружием. Холод расползается внутри тебя мгновенно, когда эти предметы нацелены в твое брюхо.

- Табань! - команда Словаря остудила всех. Словарь неспешно двинулся ко мне на выручку. Держатель напильника ловко зачехлил свое оружие в сапожное голенище, и защелкал фалангами на пальцах с белою опушкой. Жилистый бич, в панике отпрянув назад, выпустив мои руки. Да и вся остальная бражка поспешно отступила.

- Ну, и нервы у тебя! Бля буду стальные! - Словарь заботливо обыскал меня на предмет возможного ранения. – Больше не падай. Такой у них принцип. Лежачих бить. Как насчет завтрака?

Он протянул мне все тот же газетный кулек с ночными семечками.

- Иди ты! – я оттолкнул кулек, и вернулся на переднюю смотровую площадку.