Каждая изысканная вещь (ЛП)

Джем взял свой посох, перекидывая его из одной руки в другую, и слегка сбалансировал между собой и Леопольдой. Он знал сотню разных способов убить ее. Он мог сломать ей шею.

«Таким меня знали, когда я был Сумеречным Охотником. Этим посохом я убивал, пускай и не хотел этого. И, если ты мне не расскажешь то, что я желаю знать, тогда я просто убью тебя. Тебе решать».

Джем посмотрел ей в глаза и понял, что она поверила ему.

«Ответь на все мои вопросы, и я отпущу тебя».

Леопольда сглотнула:

— Для начала поклянись Ангелом, что позволишь мне потом уйти.

«Клянусь Ангелом».

Леопольда улыбнулась длинной, коварной улыбкой:

— Ритуал, который создал твою Тессу, был потрясающим. Такая слава. Никогда не думала, что такое вообще возможно. Связать Сумеречного Охотника с демоном…

«Хватит лишних слов. Говори».

— Отец Тессы был самым величайшим демоном Эйдолона. Самое прекрасное существо в Аду из всех тысяч форм.

Высший Демон? Именно этого Джем и боялся. Неудивительно, что Джеймс может превратиться в призрака, да и сама Тесса может принять любую форму, даже форму ангела. Линия Нефилима и Великого Демона. Ничего подобного в истории ещё не было. Даже сейчас он не мог думать о них как о новых и странных существах с невероятными способностями. Это были просто Тесса и Джеймс. Людей, которых он любил.

«Согласно твоим словам, отцом Тессы является Высший Демон?»

Конклав никогда об этом не узнает. Он ни за что не скажет им. Его сердце сжалось. Сможет ли он сказать об этом Тессе? Может ей лучше вообще об этом не знать?

— Это я и пытаюсь до тебя донести, — продолжила она, — Её отцом был Высший Демон. Это же такая честь быть ребенком Высшего Демона. Рано или поздно, кровь возьмет свое, Джеймс Карстаирс, и её невероятные силы пронесутся через этот город.

Она поднялась на ноги.

«Величайший из всех? Мне нужно узнать его имя. Кто он?»

Она покачала головой:

— Цена за это имя — кровь, Джеймс Карстаирс. И если ты не заплатишь, то она будет другая.

Она вытащила свою руку из-за спины и бросила горсть порошка прямо в Джема. Если бы его глаза не были защищены магией, это, вероятно, ослепило бы его. Как бы то ни было, он отшатнулся назад, чтобы она прошла мимо него к двери. Она достигла двери за несколько секунд и резко открыла её.

По другую сторону двери, стояли два огромных оборотня, а между ними расположился Вулси Скотт:

— Как и ожидалось, — сказал Вулси, презрительно смотря на Леопольду, — Убейте её, мальчики. Пусть это станет примером для тех, кто проливает кровь в нашем городе.

Леопольда закричала и развернулась к Джему, широко раскрыв глаза:

— Ты сказал, что позволишь мне уйти. Ты обещал!

Джем почувствовал себя обессиленным.

«Я тебя и не задерживаю».

Она пронзительно закричала, когда наполовину перекинувшиеся оборотни бросились на нее. Джем отвернулся от звуков рвущейся плоти и воплей, наполнивших комнату.

* * *

Летом рассветает рано. Ариадна еще спокойно спала, а Анна услышала шаги горничной на нижнем этаже. Девушка пока не ложилась, даже после того, как заснула Ариадна. Анне совершенно не хотелось покидать их уютное гнездышко, она предпочла бы продолжать перебирать кружевные оборки подушки и смотреть на то, как шевелятся ресницы Ариадны, когда та погружена в глубокий сон.

Однако небесная чернота ночи понемногу сменялась мягким персиковым восходом. Очень скоро горничная принесет поднос с завтраком. Очень скоро жизнь бесцеремонно заявит свои права.

Если их обнаружат, то пострадает только Ариадна, поэтому именно ее обязанностью было покинуть это место.

Анна поцеловала девушку очень осторожно, чтобы не разбудить, затем оделась и выскользнула наружу через подъемное окно. Темнота больше не скрывала ее мужской наряд, и когда она шла по туманному утреннему Лондону, то несколько человек обернулись ей вслед, хотя девушка была искренне уверена, что некоторые из ротозеев просто любуются ей, несмотря даже на отсутствующий рукав и потерянную шляпу. Она решила пойти домой кружным путем, через Гайд-парк. В рассветных лучах все цвета казались приглушенными, а воды озера Серпентин — неподвижными. Анна радовалась уткам и голубям, словно друзьям, и улыбалась всем встречным.

Это была любовь, и она была всепоглощающей, примирив со всем на свете. Девушку почти не заботило, успеет ли она домой до того, как ее отсутствие заметят. Она лишь навсегда хотела застыть в этом состоянии: в точности так, как сейчас, ощущая мягкость, благоухание и дружелюбие нового дня, чувствуя на коже прикосновения Ариадны. Ее будущее, такое запутанное ранее, сейчас было кристально ясным: они с Ариадной будут вместе всегда, путешествуя по миру и сражаясь с плечом к плечу.