Каждая мертвая мечта

Вер-Клутис наконец поднял щит над головой и полуползком оказался за солдатами. Его баклер не годился для строя из-за малого размера, да и, сказать честно, Люка не слишком-то такое любил. В медленную «черепаху» слишком легко было попасть. Как раз, когда он об этом подумал, в деревянную крышу над головами солдат ударило бревно, утыканное железом. Щиты прогнулись, но выдержали. Пока что. Несколько человек внутри «черепахи» мерзко ругались.

«Сейчас они метнут мельничный жернов — и останется от нас только мокрое место!» — мелькнуло у Люки в голове.

— Отступать! Строем! Строем! Ровно! — орал он теперь вместе с Поном, приседая за последним рядом щитоносцев.

Стрелы били в щиты регулярно, словно лучники выпускали их согласно некому ритму. К счастью, все лучники пытались попасть в «черепаху» и никто не обращал внимания на одинокого солдата вне строя.

По крайней мере пока что.

— Ровно! Держать щиты! Левой! Правой! Левой! Правой!

Отряд из тридцати человек медленно отходил от стен города под градом стрел и камней. Еще несколько групп отступали в таком же строю, остальные просто убегали со щитами, поднятыми вверх, только бы подальше, только бы побыстрее, только бы спрятаться за шанцами, обеспечив себе хоть какое-то укрытие.

Эти детишки сражаются мужественно, но мужественности не хватит, подумал Люка в очередной раз. Большая часть отряда, который построится в «черепаху», чтобы отступить к своим, безопасно доберется до места. Из тридцати тех, кто бросится наутек, словно зайцы, половина умрет, потому что обороняющиеся и правда хорошо бьют из луков, а еще не родился тот, кто сумел бы обогнать стрелу. Сказка о зайце и черепахе, которую Люка помнил с детства, была, правда, о другом, но в ней речь шла также, что порой медленно лучше, чем быстро.

Пон чуть приподнял свой щит, взглянул на два удара сердца на стены города.

— Внимание! Приготовиться! Держим!

Одна из баллист на ближайшей башне была направлена точно на них. Знали об этом, потому что она с утра портила им жизнь. И теперь в стену щитов словно ударил кузнечный молот. Свинцовый снаряд размером с кулак воткнулся в дерево, опрокинув щитоносца — а скорее, втолкнув его внутрь строя. Мужчина вскрикнул и упустил щит. Его втянули внутрь, кто-то другой моментально закрыл дыру.

— Ровно! Левой! Правой! Левой! Правой!

Люка ощущал себя безоружным. Его круглый баклер, хороший для кавалеристов, при таком ударе разлетелся бы на куски. Он почти жалел, что присоединился к атаке на Помве, но Колесо тоже сражалась, крича, ругаясь и посылая пращой в сторону стен камень за камнем, а потому он просто не мог сидеть в лагере. Стянул бинты, взял шлем и самый легкий щит, который нашел, и пошел ее охранять. Естественно, потерял Колесо в вихре битвы, но с ней наверняка ничего не случилось. Он верил, что почувствовал бы, будь иначе.

«Черепаха» отступала небольшими шаясками, а он — следом, еще двадцать, еще десять ярдов — и будут в безопасности.

Миновали край ближайших шанцев, и только тогда Пон отдал приказ:

— Свободный строй!

Построение распалось, превратившись в группку измученных мужчин.

— Кто получил?

— Я. — Высокий щитоносец стоял на корточках, морочась с завязками щита. — Сраная баллиста. Когда я доберусь-таки до этих сукиных детей, то заряжу ее камнем, а к камню привяжу их яйца и лично…

Моргнул, завел глаза и упал.

К нему кинулись, осторожно положили на спину и просто перерезали ремни, которыми щит был прикреплен к его руке. Свинцовый снаряд расколол тот чуть ли не напополам, точно на высоте предплечья мужчины. Его рука выглядела теперь так, словно в ней появился дополнительный сустав, и она выгибалась в странную сторону.

Люка покивал: был слишком уставшим и измученным, чтобы чувствовать злость. Плечо его рвало от тупой боли. Ему бы носить руку на перевязи еще несколько дней, но он не мог идти в атаку, как последний калека. Даже если Кахель-сав-Кирху не вернул ему его солдат, он был нужен Колесу.

Впрочем, Пон оказался совсем неплохим десятником.

— Отнесите его в тыл. А это, — командир указал на треснувший щит, — в мастерскую к Фургонщику. И поблагодарите Ольхевара за работу. Будь щит похуже, оторвало бы руку.

Кор’бен Ольхевар, бывший фелано лагеря Кай’ве, обладал огромным и бесценным опытом в ремеслен ных работах. Не принимал прямого участия в сражении, потому что Кахель-сав-Кирху лично запретил ему. Вместо этого он с двумя сотнями людей днем и ночью делал щиты, ремонтировал панцири, шлемы и оружие. И потому стоил своего веса в золоте. Это он предложил, вместо того чтобы копать укрепления под обстрелом со стен, наполнять корзины землей и быстро выстраивать из них шанцы под носом у пораженного противника. Именно такая стена, длиной в сто и высотой в пять ярдов, ограждала их теперь от лучников и снарядов катапульт. Отсюда выходили на атаку и сюда же возвращались. Нынче — уже в третий раз.

Триста шагов отделяло их от стен, триста шагов ничейной земли, покрытой стрелами, камнями из катапульт и трупами. Триста шагов, которые независимо от того, атаковали они или отступали, растягивались на целые мили.