Каждая мертвая мечта

— Высокомерие? Наверное, немного есть. Я, например, верю, что умею настолько хорошо сражаться тальхерами, чтобы без проблем победить любого из твоих людей. Даже в сражении против двух или трех одновременно, хотя я и не видела, как они владеют оружием. Это высокомерие, верно?

Она пошла вокруг стола, наливая вино остальному чаардану.

— Вы мои гости, ешьте и пейте. И не обращайте внимание на мое бахвальство. Беременность порой приводит к тому, что я веду себя странно.

Беременность? Кажется, кха-дар об этом вспоминал. Но пока что по Госпоже Ока ничего не было видно. Когда Деана д’Кллеан наклонилась, чтобы наполнить бокал, стоящий перед Кайлеан, девушке показалось, что к ней она приглядывается несколько дольше, чем к остальным. Потом иссарка вернулась на свое место.

— Но я также верю, — продолжила она, — что Кровавый Кахелле — хороший командир и уже сумел создать из этой орды взбунтовавшихся рабов настоящую армию. С офицерами во главе сомкнутых рот и со всем, что требуется армии: с мастерскими, госпиталями и ремесленниками, которые производят оружие и броню. Еще никогда в истории Дальнего Юга ни одно восстание рабов так не выглядело. Я ошибаюсь? Нет, не отвечай. Двадцать тысяч гегхийских трупов в лесу — лучшее тому доказательство.

Ласкольник потянулся за бокалом, но не поднял его к губам.

— К чему ты ведешь, госпожа? Потому что я могу только уверить, что даже если ты победишь Кахела-сав-Кирху, то сто или двести тысяч меекханских трупов не улучшат твои переговоры с Империей.

— Пока что Империя молчит, генерал. И больше смотрит на восток, чем на юг. Потому им так важно твое возвращение. Кажется, ты слишком рано покинул Великие степи, а там вдруг сделалось горячо. А истина в том, что, кроме умения биться саблями, больших талантов у меня нет, а потому и червь высокомерия не точит меня. Потому-то я и не отношусь к рабам легкомысленно и не дам втянуть себя в сражение на их условиях. — Она вдруг подалась вперед и быстро проговорила: — И клянусь слезами Великой Матери, если бы они не осадили Помве, я бы не двинула на них свою армию. Они не дали мне выбора! Но если ты едешь из лагеря Кахелле, то наверняка везешь для меня вести от него. Ну так что? Просил тебя, чтобы ты говорил от его имени? Что у тебя есть для меня?

Ласкольник вздохнул, взболтал вино в хрустале и поднял тот к губам, но на половине движения передумал. Взгляд его остановился на закрытом завесой лице Деаны д’Кллеан.

— Естественно, госпожа. Кахель-сав-Кирху не желает войны. Жаждет только свободы для себя и для каждого раба, кто захочет снять ошейник.

— А полагаешь, что найдутся и те, что не захотят?

Кайлеан много бы дала, чтобы сейчас увидеть лицо их хозяйки. Потому что тон, которым она задала этот вопрос, был… пугающе равнодушным. Кха-дар, однако, спокойно продолжал:

— Люди бывают странными, госпожа. И все же до этого момента большую часть бунтовщиков составляли так называемые грязные. Немалое число домашних и пепельных не пытаются бежать и не присоединяются к восстанию. Кахель-сав-Кирху не желает освобождать тех, кому не нужна свобода. Но остальные… Кровавый Кахелле просит, чтобы ты освободила и согласилась на возвращение домой тех рабов, кто этого пожелает. И чтобы позволила ему закончить дело с Хантаром Сехравином. Он жаждет мести за нападение на свой лагерь и за огонь, который поглотил сотни жизней. Покончив с гегхийцами, он хочет вести переговоры с тобой.

Владычица Белого Коноверина неожиданно откинулась и расхохоталась. В зале воцарилось замешательство. Не такой реакции они ждали после сообщения генерала.

А когда она закончила смеяться, ее очередные слова были словно отравленные стрелы, втыкающиеся в сердце:

— Генерал… ох, генерал. Наверняка с того времени, как ты покинул лагерь рабов, ты двигался проселками и не получал никаких известий, верно? Подумать только, я всерьез полагала, что ты принесешь хотя бы шанс на мир, что Кахель-сав-Кирху отослал тебя с предложением мира или хотя бы с просьбой, чтобы мы начали такие переговоры. Но он уже много дней осаждает Помве. Да, я знаю, что у него для этого серьезная причина, но уверяю тебя, что его интересует только город с его запасами продовольствия и оружия. Он и не думал ударить по лагерю гегхийцев. Выставил тебя дураком, дорогой генерал, отправив с посольством, которое совершенно бессмысленно. Может, он надеялся, что, когда ты представишь мне его, — Деана легкомысленно махнула рукой, — «предложение», я не стану так спешить и у него окажется время, чтобы захватить Помве? А может, рассчитывал на то, что если захватит город, а ты изложишь мне это дурацкое требование, то я от злости прикажу тебя убить? В конце концов, я же просто варварская дикарка. А? Не имел смелости сделать этого сам, но, если бы Белый Коноверин измазал руки кровью Генно Ласкольника, Империя бы никогда нам этого не простила.

Госпожа Ока резко встала и оперла ладони в стол.