Каждая мертвая мечта

– Дергается, кха-дар. – Птичник приподнял пленника, развернул лицом к себе, тихонько фыркнул. – Но приходилось мне подхватывать вещи и похуже.

– Разве что когда ты всаживал свой стручок туда, куда не нужно. – Дагена брякнула пальцем по тетиве. – Чего они ждут? И почему молчат, чтоб их?!

– Видят, что мы не бежим, хотя – могли бы. А потому хотят поговорить. – Ласкольник мерил взглядом приближающихся пехотинцев. – Посмотрим, что они скажут.

Кайлеан использовала момент, чтобы взглянуть на пленника, и причмокнула удивленно. Йанне поймал девушку. На глаз – лет четырнадцати-пятнадцати. Мелкая, гибкая, черноволосая и черноглазая, она напоминала Лею, только худую, словно щепка, с волосами, остриженными почти под корень. Но разорванная на груди рубаха открывала все. Девушка.

Ну, или очень странный парень. Никогда не понять, как оно бывает тут, на Дальнем Юге.

– Не таращитесь на нее, – рявкнула она, поправляя саблю и повыше поднимая щит. – Мальчикам покажи сиськи – и можно вас резать, как пьяных поросят.

Никто не успел ей ответить, потому что тяжеловооруженный пехотинец приблизился шагов на десять, и тогда Ласкольник поднял ладонь и рявкнул:

– Стоять!

Они остановились, упираясь древками копий, гвизарм и кос. Не казались ни напуганными, ни нервничающими. Легковооруженные стояли чуть позади, держа оружие наготове. Некоторое время оба отряда мерялись взглядами.

– Далековато вы от дома, чую, – отозвался пехотинец, стоящий посредине строя. – Далековато, и, чую, не факт, что сумеете домой вернуться. Но, чую, вернуться бы вы хотели.

Мужчина цедил слова неспешно, почти флегматично. Седая борода и покрытое морщинами лицо придавали ему вид семидесятилетнего деда, но, скорее всего, он не был настолько стар. Судя по рукам и мускулистым предплечьям, не старше Кошкодура или Ласкольника.

– Вы обошли Помве, – продолжал он, перескакивая взглядом с одного всадника на другого. Если его удивило присутствие женщин в отряде, то никак этого не выдал. – Это хорошо, чую. Мы не любим никого, у кого есть какие-то дела в том городе. Мы с ним еще не закончили.

Он воткнул свое копье в землю и сделал три шага вперед.

– Местным купцам сейчас непросто нанять местных охранников, чую. А потому они наверняка искали наивных по караван-сараям. Людей с севера, чую. Меекханцев. Думают, что это их обережет. Но ошибаются, чую. – Он указал рукой на девушку, которую держал Йанне. – У вас есть кое-кто, кто принадлежит нам. Отдайте ее.

Кайлеан не ожидала услышать смех. Громкий, искренний, теплый. А потом Генно Ласкольник выехал вперед, снял шлем, выпрямился и процедил:

– Так иди и возьми ее, Люка-вер-Клитус.

На миг все стихло, а потом кто-то из группы легковооруженных двинулся вперед, но одновременно седой пехотинец рявкнул:

– Стоять!!! Ни с места!!!

Все замерли. Паршивая жопа старой козы, ну и голосище! Он будто рычал в медную трубу.

Мужчина тоже стянул шлем и двинулся в сторону кха-дара, и с каждым шагом лицо его молодело.

– Генерал? Генерал Ласкольник? Но почему? Что?..

Ему не хватило слов, а потому он только махнул рукой. Ласкольник засмеялся, соскочил на землю, и они крепко обнялись.

– Ну, – Кошкодур сунул саблю в ножны и забросил щит за спину, – пожалуй, самая сложная часть – позади.

– Лишь бы ты сейчас не оказался прав. – Лук Дагены пошел в сагайдак, а она сама потянулась так, что в суставах его хрупнуло. – Йанне, Кайлеан уже говорила, чтобы ты перестал таращиться на сиськи этой малышки.

– Меня зовут Колесо. – Девушка взглянула на нее, явно разозленная. – И я не малышка.

– Колесо? – Брови Даг поползли вверх. – Такое круглое, от повозки? Девушка, до круглости тебе не хватает фунтов пятидесяти. Пока что ты – едва-едва ось. Отпусти ее, Йанне, пусть присоединяется к своим.

Птичник поставил девушку на землю и легко подтолкнул в сторону пеших.

– Ступай. – Он глянул на остальной чаардан. – И что теперь?

– Ждем. – Кошкодур напомнил им, что он – заместитель Ласкольника. – Оружие – под руку, коней держать накоротке. Радостное приветствие или нет, пока что – следим. А потом посмотрим.

* * *

– Да. Это похоже на него. Собственно, ничего другого я от него и не ожидал.

Было сложно понять, говорит ли император это с удовлетворением или с удивлением. А еще сложнее было сказать, как эти вести повлияют на судьбы собравшихся в комнате. За последний час он уже успел напомнить, что они – простые смертные, зависимые от его воли. Что он – господин их судьбы. Теперь же они знали, что есть и тот, над кем император властвует не до конца.

Генно Ласкольник.

– Как он сказал – поехал осмотреться. – Несмотря на вес сообщаемых новостей, Эвсевения была удивительно спокойна. – А наш резидент в Коноверине, Палец, не имел ни власти, ни средств, чтобы ему в этом помешать. И только-то. Мог лишь направить его в место, где существовал шанс, что генерал повстречается с нужными людьми.

– Нужными? – Креган-бер-Арленс уселся поудобней. – И что это значит?