Каждая ночь – твоя

Не успела она взяться за ручку двери, как услышала позади себя голос Бэннинга:

– Я собираюсь стреляться не только из-за тебя.

Эвис точно приросла к полу.

– Не сомневаюсь, что девушка из Итона была бы польщена, но очень удивилась бы, что ты собираешься стреляться с Биллингсуортом, только чтобы защитить ее честь, – со вздохом проговорила она.

– Она тут ни при чем, – едва слышно пробормотал он.

– Господи… неужели есть что-то еще, чего я не знаю?!

– Да.

Эвис, повернувшись, привалилась спиной к двери.

– Что еще? – осипшим голосом спросила она.

– Если бы я оказался там всего на несколько минут раньше… – . Бэннинг не договорил.

– Что бы изменилось?

Бэннинг рассеянно взъерошил свои густые черные волосы, отчего они встали дыбом, придав ему диковатый вид. Эвис подняла на него глаза, и сердце у нее облилось кровью. Он был сам не похож на себя.

– Может быть, мне бы удалось ее спасти.

– Кого?

– Не знаю. Я так никогда и не узнал, как ее зовут.

– Бэннинг, что случилось? – холодея от ужаса, пробормотала она.

Рухнув в кресло возле камина, Бэннинг закрыл лицо руками.

– Это произошло через два года после того, как я вернулся из Франции, – глухо проговорил он. – Мы с Треем болтались в районе Уайтчепела, пили, играли в карты и все такое. Наконец я решил, что с меня хватит, мы распрощались, и я отправился домой. Я шел по улице, ища глазами свободный кеб, как вдруг мое внимание привлек какой-то шум, доносившийся из темной аллеи. Мне показалось, скулит раненое животное. Я пошел посмотреть. Свернул в аллею и увидел его.

– Эмори?

Бэннинг угрюмо кивнул.

– До меня не раз уже долетали слухи о том, что он проводит немало времени в здешних кабаках… но я и думать не мог, что когда-нибудь наши дорожки пересекутся… тем более в этот вечер. Когда я дошел до конца аллеи, то ужаснулся… он избивал ее так, словно намеревался забить до смерти.

У Эвис язык не поворачивался задать один вопрос… но она знала, что обязана спросить его об этом.

– И что ты сделал?

– Ничего. Я не смог этого сделать… – Схватив стоявший на столике бокал, Бэннинг с грохотом швырнул его в камин. – Понимаешь – не смог!

Она на цыпочках подошла к нему… осторожно, будто имея дело с раненым животным. Рука Эвис легла ему на плечо, и Бэннинг вздрогнул, как от удара хлыстом.

– Чего ты не смог?

– В тот вечер у меня был при себе пистолет… Я прихватил его на всякий случай. Ты же знаешь, что такое Уайтчепел, верно? Но стоило мне увидеть его перекошенное, дикой яростью лицо… как я понял – глупо надеяться, что его остановит вид пистолета. У него было лицо безумца. И тут до меня дошло, что иного выхода, кроме как убить его, у меня нет. Я вытащил пистолет, навел на Биллингсуорта… и понял, что пальцы не повинуются мне. Понимаешь? Я не мог заставить себя спустить курок даже ради того, чтобы спасти жизнь этой бедняжки…

– А Эмори? Что он сделал?

– У него тоже был пистолет. Он выхватил его и прицелился в меня. А потом велел мне убираться подобру-поздорову.

– И?..

– Я сбежал… как последний трус. В конце концов, мне удалось отыскать полицейского, но к тому времени, как мы вернулись туда, Биллингсуорта и след простыл, а бедная девушка была уже мертва.

Эвис бросилась к нему.

– Нет! Это Эмори виноват в ее смерти, а не ты! Но почему его не арестовали? – возмутилась она.

– Когда его спросили, что он делал в это время, он сообщил полицейским адреса трех человек, в компании которых якобы проводил время. Все это были люди его круга, и они дружно подтвердили его алиби. Одному Богу известно, где ему удалось отыскать деньги, но он заплатил им за молчание, нисколько не сомневаюсь в этом.

– Так вот откуда ему известно о твоем страхе перед пистолетами, – упавшим голосом пробормотала Эвис.

– Да.

Они долго молчали.

– Я обязан сделать это, Эвис. Это мой долг. Биллингсуорта нужно остановить. Если он совершит еще одно убийство, этот грех будет на моей совести.

– Да, я понимаю, – прошептала она. – Конечно…

– Сомертон вызвался быть моим секундантом. Он привезет с собой доктора… ну, на всякий случай.

Он притянул ее к себе и осторожно коснулся губами ее губ, наслаждаясь каждым мгновением, когда мог держать ее в объятиях.

– Я поеду с тобой, – неожиданно объявила Эвис.

– Нет! – отрезал он. – Если ты окажешься там, мне будет трудно сосредоточиться. Я буду думать не о дуэли, а о тебе. И тогда для меня все будет кончено.

Эвис закусила губу, но, подумав немного, кивнула:

– Ладно. Только не заставляй меня ехать домой, хорошо? Я хочу ждать твоего возвращения тут, – взмолилась она.

– Мне было бы спокойнее, если бы ты сейчас была с моей семьей.

– Бэннинг, – вдруг спохватилась она, – тебе не кажется, что Эмори в последнее время стал вдруг вести себя как-то странно?

То, что она, несмотря ни на что, снова назвала Биллингсуорта по имени, больно задело Бэннинга. Он невольно напрягся.

– Его по пятам преследуют кредиторы – требуют, чтобы он расплатился по счетам. Вспомни, как часто за последние годы ты давала ему деньги… и с каждым разом все больше – но ему все было мало.