Каждая ночь – твоя

От изумления Эвис сдавленно ахнула. Как он оказался здесь, в ее кабинете?! Как ему вообще удалось пробраться в ее дом?! Кроме них, тут не было ни души – слуги, довольные, что хозяйка отпустила их до утра, наверняка уже спали крепким сном. Но странно… сейчас, наедине с Бэннингом, она чувствовала себя гораздо увереннее и спокойнее, чем несколько минут назад, сидя в гостиной и ощущая на себе пристальный взгляд Эмори.

– Что ты тут делаешь? – пискнула она.

– Ну, я ведь явился в твой литературный салон вовсе не за тем, чтобы слушать весь этот вздор, который нес Биллингсуорт – насчет того, какую, дескать, потрясающую книгу ему удалось написать! – усмехнулся Бэннинг.

– Тогда для чего ты приехал?

Даже не оборачиваясь, она почувствовала, что он улыбается, уткнувшись лицом в ее распущенные волосы.

– Не догадываешься? Странно… Ведь ты же сама приказала меня не пускать, так? Поэтому был единственный способ проникнуть в твой дом.

– А для чего мне было тебя впускать?

– Потому что нам с тобой еще многое нужно обсудить.

Эвис набрала полную грудь воздуха.

– Не вижу смысла, – упрямо пробурчала она. – По-моему, мы и так уже все обсудили.

– А по-моему, ты ошибаешься. – Бэннинг обхватил ее руками и привлек к себе. – У нас еще осталось одно незаконченное дело.

Эвис, оттолкнув Бэннинга, вывернулась из его сильных рук. В ответ он кивнул, потом невозмутимо пожал плечами и уселся в кресло напротив.

– Тогда давай покончим поскорее с этим делом, – фыркнула Эвис. – Только дай мне слово, что после этого ты уйдешь и оставишь меня в покое!

Губы Бэннинга изогнулись в сардонической усмешке.

– Как пожелаете, мадам! – невозмутимо бросил он. Однако чувственный взгляд, которым сопровождались эти слова, говорил о многом. Эвис ощутила, как каждый нерв в ее теле натянулся и завибрировал как струна.

– Зачем он сегодня был здесь? – мрачно спросил Бэннинг. Это прозвучало как допрос.

– Он? И кто же этот таинственный «он»? – Сделав вид, что не понимает, о чем речь, Эвис старательно отвела глаза в сторону. Пальцы ее нервно теребили складки платья.

– Биллингсуорт! – рявкнул Бэннинг. – Я ведь предупреждал тебя, и не раз, чтобы ты держалась от него подальше!

– Между прочим, ты не мой опекун, – едко заметила она.

– Сколько раз я говорил тебе, чтобы ты не оставалась с ним наедине? – прогремел Бэннинг.

– Я вольна проводить время с кем мне нравится! – повысила она голос.

– Но почему ты так стремишься проводить время с Биллингсуортом, да еще после того, что я тебе о нем говорил?!

– Он… помогает мне в работе над рукописью, – прошептала Эвис, старательно пряча от него глаза. Во взгляде Бэннинга она прочла упрек.

– В самом деле? – недоверчиво протянул он, встав. И ткнул пальцем в лежавший перед ней разорванный до половины лист. – Именно благодаря его ценным советам ты и решила, что эту главу необходимо переписать заново? Похоже, он убедил себя, что все это никуда не годится, так?

– Это действительно никуда не годится.

– Глупости! Полный бред! Немедленно выкинь это из головы, потому что это неправда! И к тому же ты не ответила на мой вопрос! – взорвался Бэннинг.

– Да, – с усталым вздохом вынуждена была признать Эвис. – Ты угадал – Эмори вернул мою рукопись и сказал, что получилось лучше, чем в прошлый раз, но, тем не менее, кое-что необходимо исправить, потому что в своем нынешнем виде моя книга наверняка заденет чувства наших светских дам.

Бэннинг, словно не веря собственным ушам, потряс головой. А потом вдруг оглушительно расхохотался.

– Над чем ты смеешься? – спросила озадаченная Эвис.

– Твой Биллингсуорт – просто завистливый ублюдок, – безапелляционно заявил Бэннинг.

– Что?! – Эвис решила, что ослышалась.

– Да как же ты не понимаешь? Если ему удастся уговорить тебя оставить попытки стать писательницей, он может смело считать, что выиграл это соревнование. Он ведь совершенно уверен, что ты не составишь ему конкуренции вплоть до того дня, когда ему удастся продать свои книжонки. А после этого он с легким сердцем избавится от своей благодетельницы. Разве ты не догадываешься, чего он добивается? Чтобы ты униженно обращалась к нему за советом – точно так же, как он всякий раз обращается к тебе за деньгами, когда остается без гроша в кармане. Эвис, ты ведь умная женщина, почему ты этого не видишь?! – Бэннинг аккуратно положил разорванный лист поверх рукописи и повернулся к ней.

Эвис с негодованием отвернулась. Щеки ее вспыхнули.

– Ты сошел с ума! – резко бросила она. – Эмори – замечательный писатель! Ему нет никакой нужды мне завидовать.

– Послушай, безотносительно к тому, как ты пишешь, он добивается только одного – чтобы ты продолжала платить его долги.

– Ты ошибаешься. То, что я пишу, до такой степени плохо, что никто не возьмется это печатать, – пробормотала Эвис, изо всех сил стараясь, чтобы ее голос звучал твердо. Не хватало еще Бэннингу догадаться, что она с трудом удерживается, чтобы не разрыдаться.

– Глупости! – отрезал он. – Ты пишешь великолепно!

– А вот Эмори сказал, что все это выглядит достаточно сомнительно… и что леди из общества никогда не станут читать такое.