Каждая веснушка

— Почему? Здесь не паханное поле. Можешь сделать что-то своё и получать за это деньги. Центризм ведь давно прошёл, а развивать провинцию сейчас модно и стильно.

Мимо них пролетели голуби, заслоняя собой всё пространство, размашисто хлопая крыльями, но некоторые остались у их ног, молчаливо выпрашивая еду. Ксюша начала выдёргивать кукурузу, кидая на землю, чему последовал и Роберт.

— Мне так кажется, пока моей семьи здесь нет. Пока брат в Сарай-Куарте — я не найду себе места.

— И как долго он там будет?

— В этом году заканчивает. У нас крепкая связь. Несмотря на то, что он чуть не пробил мне голову.

— Извини, что? — удивился Роберт, отчего рассмешил Ксюшу.

— Ну, блин. Мы играли в детстве, дрались понарошку, но, как это обычно бывает, мы заигрались и начали по-настоящему друг друга бить. Я попала ему по виску, а он взбесившись толкнул меня. И я ударилась об чугунную батарею.

Она повернулась затылком, попросив Роберта пошерстить в её волосах — за ними и оказался шов со шрамом.

— Ужас. Это такая любовь у сестёр и братьев?

— Да. Беспощадная и неразумная. Ты один в семье?

— Ни братьев, ни сестёр. Отец постоянно на вахте, поэтому времени на это нет.

— Ого. Не скучаешь по нему?

Роберт пожал плечами, выдёргивая кукурузу и кидая её на корм птицам.

— Когда как. В детстве было тяжело. Сейчас я понимаю, что если бы он так не ездил, то у меня бы не было всего, даже отдельной комнаты. Я благодарен ему.

— Это супер. Наверно, поэтому ты не хочешь уезжать? Постоянно ждёшь его, как чудо, а значит не стоит ехать в другое место.

— Кстати, очень даже возможно.

Он искренне улыбнулся девушке, наконец поняв свои стремления оставаться дома, и снова подметил отсутствие веснушек.

— Можно спросить?

— Да, давай.

— Где твои веснушки?

Ксюша повернулась с таким взглядом, будто её поймали на воровстве.

— Какие веснушки?

— На фотках в «Мамбе» у тебя веснушки. А сейчас их не вижу.

— Чёрт, — ударила Ксюша себя по лбу, — вот дура.

— Что такого?

Ксюша вроде как улыбалась, но было ощущение, будто она хочет прямо сейчас провалиться под землю и больше никогда не видеть Роберта.

— Да просто, — она провела по лицу пальцами, — я замазываю их.

— Зачем? Я ведь не замазываю родинки, например.

— Над ними смеялись всё детство, всю школу. Всегда ставили акцент на них. Поэтому я начала замазывать, чтобы больше не слышать подобного.

— Не знаю, мне кажутся они милыми.

— Что ж, спасибо.

Роберт забылся в разговоре и стал тянуться большим пальцем к лицу девушки, чтобы стереть тональный крем с её лица, а Ксюша, встала в ступор, ожидая дальнейших действий от него. Роберт дотронулся до мягкой щеки, какие были только у младенцев и провёл в сторону, сгребая весь макияж на подушку пальца.

— Да, так намного лучше. — подметил Роберт и только после осознал, как со стороны Ксюши это выглядело. — То есть, извини, не стоило мне.

— Ничего такого. Ты ведь не целоваться полез.

Ксюша подтолкнула Роберта всем телом, сглаживая ситуацию.

— Спасибо, что дал мне стимул избавиться от тоналки.

Они проболтали, сидя на одном месте, пока не село солнце. Встретив закат, который подтвердил слова Роберта, они в сумерках побрели к аллее, потому что пляж закрывался. Болтали обо всём: про домашних животных и каких бы они в жизни не завели, — Ксюша была против любых рептилий, а Роберт сначала сказал про медведя, но после передумал, потому что «медведи как большие собаки», но для этого бы ему потребовался огромный участок, — а после Ксюша начала рассказывать про то, в каких странах побывала и свои оценки, где самое низшее место занял Египет, если выходить из туристической зоны. Роберта вдохновила эта тема и он подумал о том, куда бы больше всего в жизни хотел поехать, и остановился на Исландии из-за их чёрных пляжей. На удивление, зиму из них больше любила Ксюша, но Роберт сказал, что в их краях зимы снежнее и холоднее, чем у них, даже несмотря на влажность. Они прошли аллею, парк и оказалось, что были близки к дому Ксюши, но решили пойти по второму заходу, чтобы не заканчивать диалог. А из-за обильного диалога они проголодались, и Роберт посоветовал кафе, где они проводили больше всего времени с Артуром.

— Окей, окей, — останавливал диалог Роберт со смехом, — но почему это плохое кино?

— Кто говорил про плохое кино? — увлечённая в тему Ксюша пылко вопрошала Роберта.

— Кажется, ты. Пять минут назад.

— Я такого не говорила.

— Говорила.

— Ладно, сказала. Но изначально это было хорошее кино, а из-за сиквелов его испортили.

— Это же аттракцион. Он и должен быть таким. Взрывы, экшен, продолжения. Это ведь из разряда: «Так плохо, что уже хорошо».

— Не знаю. Я люблю более спокойное кино, где долгие сцены, а ты читаешь эмоции актёра, что он хочет передать, но не говорит, например, что он злой сейчас и разочарован. — последние фразы Ксюша проговорила передразнивающим голосом.

— Ты сноб, в общем? — в перерыве Роберт сделал глоток газировки.

— И я горжусь этим.

— Любительница Тарковского и Кубрика. Понятно, с кем я имею дело.

— Что любишь ты? — игриво спросила Ксюша.

— Не знаю. Что-то попроще, но без разбора. Но я как-то вёл список.