Каждая веснушка

Домофон наконец подал признаки жизни, а Роберт с облегчением выдохнул, пытаясь без радостных воплей подойти к звону и открыть дверь. Роберт спросил: «Открылось?», потому что часто домофон мог не среагировать с первого раза, на что ему последовал ответ от мужского голоса, что удивило Роберта — кому он открыл дверь? Нахмурив брови, с интересом он прислонил ухо к двери, чтобы слышать поднимающейся лифт. С той стороны, у дверей домофона, стоял мужчина — худощавый и высокий, с лёгкой щетиной, скрытыми волосами под кепкой, а на его тело была натянута косоворотка бежевого цвета с тёмными брюками, за спиной — песочный рюкзак с завязанной на него лёгкой курткой. Он набрал цифры квартиры Роберта и на удивление ему быстро ответили. Когда мужчина ответил на лёгкий вопрос, домофон пропищал, а сзади к нему подкралась Ксюша, спешно пытаясь забежать в подъезд, отчего мужчина придержал для неё дверь и получил благодарности. Они оба зашли в маленький лифт, а Ксюша нажала на седьмой этаж. Мужчина немного удивился, ведь не видел её раньше на своём лестничном пролёте, но не придал особого значения — его подолгу не бывает дома, а в район не прекращается поток новых соседей. Они доехали до нужного этажа, мужчина услужливо пропустил Ксюшу вперёд, а после пошёл за ней. Ксюша повернула к квартирам, вглядываясь в цифры на дверях, а пока она разглядывала нужную ей, мужчина прошёл к своей, постучав. Дверь распахнулась, а оттуда выглянул Роберт.

— Ну, салям, сынок! Не ждал?

Роберт искренне был рад отцу, хоть ждал не совсем его. За отцом пришла и Ксюша, понимая, что сейчас произойдёт знакомство с одним из родителей, даже если она на это особо не рассчитывала. Отец обратил внимание на рыжеволосую девочку, что была ему по грудь — та спрятала руки за спину, неловко улыбаясь.

— Здравствуйте. Я Ксюша.

— Тимур.

Отец кивнул ей, после чего обернулся к сыну — тот оценил всю сложившуюся ситуацию и неловко улыбнулся.

Позже они сидели втроём за поздним завтраком: отец уселся на своё любимое место возле холодильника, доедая азу, Ксюша ковыряла глазунью возле выхода, а посередине уселся сгорбленный Роберт, не знавший, что сказать и разбавить обстановку.

— Мама говорила, что ты вернёшься в выходные.

— Удалось выбраться пораньше. Но и придётся пораньше уехать.

— А мама знает?

— Нет, не говорил. Куплю ей цветы, встречу у работы. Хотел вот в душ сходить и поехать.

— Круто. Сохраняете романтику.

— А-то. Ладно, — с выдохом встал отец со стола, — не буду мешать.

Отец положил в раковину грязную посуду, а по пути к своей комнате наклонился к Ксюше.

— Приятно познакомиться.

— Взаимно, — вежливо улыбнулась Ксюша.

Они наконец остались одни, как и планировалось. Ксюша смотрела по сторонам, разглядывая просторную кухню, а когда нацепилась за Роберт, что глядел на неё, словно на испуганного котёнка, которого хочет погладить, сдавлено смеялась, заражая этим смехом и парня.

— Извини.

— Не стоит извиняться за то, в чём ты не виноват. Ты ведь не знал.

Ксюша прикрыла рот рукой, скрывая неловкую улыбку.

— Но у тебя прикольный отец. Ещё больший дылда, чем ты.

— В нашей семье коротышка только мама. Как тебе? — указал Роберт на приготовленную еду.

— Вкусно. Очень даже. Не думала, что меня можно впечатлить таким несложным блюдом.

— В этом я мастер. Немного специй, паприки и готово.

— Я чаще всего завтракаю чем-то попроще.

— Например?

— Хлопья, каши. То, что можно быстро заварить.

— Почему не детским питанием?

— Это мой ужин.

Роберт позабавило это, ведь он вспомнил их ночную переписку про детей. Он дожидался, когда Ксюша доест последний кусок, и сможет убрать тарелки, и когда вилка попала в её рот, он подорвался с места и забрал у неё грязную посуду, становясь у раковины, намыливая тарелки средством и смывая под струёй воды. До этого дня он не имел такой привычки, складируя использованную посуду либо в раковине, либо у себя в комнате, отчего получал недовольные возгласы от матери, которую не воодушевляла пропажа всей посуды или собранная башня, что вот-вот развалится. Но при гостях ему неловко показаться неряхой, хоть за это сам себя и мысленно поругал, что не является самим собой, а пытается показаться лучше, но раз он начал — придётся закончить, этого правила он придерживался всю жизнь. Даже результат его не сильно волновал, как именно стержень того, что нужно в любом случае дойти до финала, каким бы он не был. Домыв последнюю ложку, он повернулся к Ксюше, что скучающе ждала Роберта.

— Пойдём в твою комнату? — спросила Ксюша.

— Я думаю, то не… хотя, к чёрту, пошли.

Роберт прошёл вперёд, открыл дверь в комнату и впустил сначала Ксюшу. Что с удивлением разглядывала собранный хаос комнаты.

— Ого, тут так…

— Грязно?

— Аутентично.

Ксюша повернулась с улыбкой к парню и прошла разглядывать игры, что лежали возле телевизора.

— Мы часто играли в неё с братом.

Ксюша указала на коробку от диска, на котором были изображены бойцы в стойках, готовые набить друг другу морды.

— Можем зарубиться.

— Да нет. Ты ведь продуешь.