Каждой клеточкой тела

В ту ночь мы ложились спать всё ещё злыми друг на друга, наши тела были удовлетворены, но сердца всё ещё болели от грядущей неизвестности. Мы как будто высказали друг другу всё, что наболело, но наш разговор всё равно остался недосказанным. Словно истина постоянно летает где-то в воздухе между нами, но мы никак не можем протянуть руку и ухватить её. Состояние неопределённости, которое сжирает нас самих и наши отношения.

Утро встретило меня трелью телефонного звонка. Я застонала и попыталась потянуться, но тяжёлая горячая рука ещё сильнее прижала меня к телу Рона. Свидетельство его утреннего пробуждения уперлось мне в попку, и Рон слегка толкнулся бёдрами мне навстречу, впечатывая внушительный орган в обнажённую кожу. Потом Рон потерся своей колючей бородкой о затылок, пробуждая мурашек от самого крепкого сна за последний месяц.

– Рон, – хриплым ото сна голосом позвала я. – Твой телефон разрывается.

В ответ он только буркнул что-то неразборчивое в мою шею.

– Рон, проснись, он звонит уже третий раз. Может, это что-то важное.

– О, господи, – простонал он, перекатываясь на спину.

Рон потянулся к тумбочке, взял телефон и ответил на звонок.

– Привет, обезьянка. Да, со мной. – Рон бросил на меня заспанный взгляд и вернулся к разглядыванию потолка. – Она позвонит тебе, как будет готова.

– Я готова, – произнесла я, и потянулась за телефоном, но Рон свободной рукой блокировал мои движения.

– Мы завтра заедем забрать их, – невозмутимо продолжил он. – Не замучил. Всё нормально, Джем. Не лезь не в своё дело. Я её когда-нибудь обижал? – Рон замолчал, слушая, что говорит его сестра. – Это только между нами, малявка. Разбирайся с Калебом. Да. Хорошо. До завтра, обезьянка.

Рон вернул телефон на тумбочку и снова скрутил меня и прижал спиной к своей груди.

– Эй, я хотела поговорить с ней.

– Завтра поговоришь, – пробубнил он сонным голосом.

– Почему завтра? Я хочу сегодня.

– Сегодня ты вся моя. Ты и завтра вся моя, но мы поедем забрать у Джеммы твои вещи.

– Но почему не сегодня? Мне нужен мой телефон.

– Зачем?

– Чтобы сказать маме, что я жива и объяснить, где нахожусь.

– Джемма уже сообщила.

– О, господи. Ты всё продумал, да?

– Да. Спи, малышка.

Я бы ряд ли смогла уснуть от бурлящего во мне раздражения, поэтому попыталась выпутаться из цепких объятий.

– Куда ты собралась? – спросил Рон.

– В душ.

– Только со мной.

– Но ты спишь.

– С тобой поспишь, – рыкнул Рон, крепче схватил меня за талию и, не меняя позы, перекатил на себя сверху.

Я откинула голову на его плечо, наслаждаясь близостью.

– Чувствуешь себя грязной, малышка Мэл? – спросил Рон соблазнительным голосом, после чего его рука, сначала сжав мою грудь, опустилась ниже к месту, которое гудело от нашей вчерашней гимнастики.

Когда спустя полчаса мы были вместе в душе, Рон намыливал меня своим гелем с терпким запахом, я стояла, прислонившись спиной к прохладной стене, едва удерживая себя на дрожащих ногах, и смотрела на то, как заботливо он промывает каждый дюйм моего тела.

– Ты голодна? – спросил он, глядя на меня снизу вверх. Рон стоял на одном колене, промывая пальчики на моих ногах. Я кивнула. – Мы сегодня не выйдем из дома, так что подумай, чего бы тебе хотелось, и я приготовлю.

Я расплывалась по плитке душевой, и стекала в слив, пенясь перед самым исчезновением. Меня так трогал заботливый Рон, что я не смогла удержаться от ласковой улыбки. Когда внешне и внутренне суровый мужчина проявляет такие, казалось бы, незначительные знаки внимания, это не может оставить равнодушной ни одну девушку, у которой сердце открыто.

Весь день Рон не выпускал меня из своих рук. Мы вместе готовили, ели, лежали на диване, скрутившись одним большим клубком и завернувшись в плед. Мы пересмотрели кучу дрянных шоу, съели ведро попкорна, бесчисленное количество раз занялись сексом, даже вздремнули перед телевизором, но так и не прояснили ситуацию до конца. Я не знала, чего ожидать от нашего воссоединения. И надолго ли оно было? Каждая моя попытка поговорить была встречена коротким от Рона:

– Завтра.

Мне хотелось, чтобы он поклялся в вечной любви, пообещал быть рядом в горе и радости, построить для меня дом с белым заборчиком и сделал мне деток, которых я буду любить не меньше, чем их отца. Но ничего из этого не было произнесено, и, кроме физического комфорта, Рон больше ничего мне не дал в тот день. Сердце разрывалось от неопределённости и боли. От мыслей о том, что это был кратковременный всплеск ласки с его стороны, и на большее мне лучше не рассчитывать.

Мы снова легли спать, обнимаясь. Я едва уснула из-за мыслей, роящихся в моей голове и раздирающих эмоций. Как всё будет завтра? Чем закончится наша временная любовная изоляция? Как в этот раз он выставит меня за дверь? Всю ночь я ворочалась, сны были сумбурными и неприятными, с ощущением, словно моё горло сдавливает чья-то холодная рука, не дающая полноценно вздохнуть.

Глава 22