Каждому своё

— Борька? Борька Зибель, фронтовая разведка?

— Жека, ты?

Подполковник опустил пистолет, убрал его в кобуру. Приобнял капитана. Тот похлопал парня по погонам:

— Во вымахал, а! Когда успел? Мы, поди, с Минска не виделись?

— Агась. У меня потом много всего было... Вот, пару дней как последний укрепрайон зачистили, меня сюда прикомандировали за порядком следить. Дескать, чтоб наши к америкосам не шастали.

— Боевой офицер, а поставили границу охранять...

Борис слегка улыбнулся. Многозначительно посмотрел на вещмешок за спиной капитана:

— Ты драпануть решил? К союзникам?

— Нельзя мне в Союз... Это пока я герой войны. Гвардии капитан, с майорами дружу. А чуть только мирная жизнь начнётся — первый вертухай мои наколки спалит и на карандаш. И всё, в оборот, здравствуй Колыма! А я не хочу так больше! Я жить хочу! Как все, нормально! Семью, там, работу какую...

— Эх... Ты немецкий-то хоть знаешь?

Жека кивнул: за годы войны он научился неплохо шпрехать на языке врага...

Подполковник коротко оглянулся по сторонам, посмотрел в глаза бывшему уголовнику и партизану:

— Так, я вообще покурить вышел... Караул сейчас как раз меняют, у тебя есть минут десять. Я тебя не видел... Беги прямо метров триста, а как развалины особняка начнутся — налево, до перекрёстка и снова прямо до упора, там пост американский. Авось в переводчики возьмут.

— Борька, спасибо! Даже не знаю, как тебя...

— А, не надо. Как любит повторять товарищ Испанец: «Каждому своё»... Всё, дуй давай! Удачи!

Мужчины обнялись на прощание и капитан побежал, пригибаясь, как ему указал подполковник. Борис постоял, покурил в задумчивости, улыбнулся чему-то своему. Мудрый всё-таки человек товарищ Испанец. Вернее, гвардии майор Белько, герой войны, орденоносец.

Смалодушничал...

Дверь тюремной камеры с противным скрипом пропустила Якова Степановича в маленькое помещение с серыми стенами. На грязном кривом стуле сидел ссутулившийся мужчина лет пятидесяти. Давно не мытые волосы, многодневная щетина, на правой скуле кровоподтёк. Взгляд загнанный и смертельно уставший. Военный следователь вздохнул, сел напротив и открыл личное дело.

Богданов Павел Васильевич, 1900 г.р. Генерал-майор (1940).

Национальность: русский.

Происхождение: пролетарское.

Атеист.

Родился 15 января 1900 года в Орле. Мать и отец — русские, отец — рабочий завода... После окончания шести классов городского училища работал на заводе вместе с отцом... В РККА пришёл добровольно в 1918 году, участвовал...

Дальше сухим машинописным текстом повествовалось об участии тов. Богданова П. В. в Гражданской войне, в кампании против белополяков, о прохождении Московских курсов комсостава РККА и высших командных курсов «Выстрел» уже к 1926 году. Послужной список от командира батальона до генерал-майора, «XX лет рабоче-крестьянской» и благодарственные листы с учений. И так далее в том же духе...

Политически сознательный, в партии с ...

Так, ладно, это уже слишком. Надо бы поговорить.

— Товарищ Богданов, Павел Васильевич?

— Так точно.

— Генерал-майор РККА?

Обвиняемый понуро улыбнулся.

— Был таковым с четвёртого июня тысяча девятьсот сорокового года по семнадцатое июля тысяча девятьсот сорок первого.

— А потом?

Молчание.

— Товарищ Богданов, вы ведь воевали в Гражданскую.

— Было дело. Сначала Скоропадского громили, потом Петлюру.

— И на Юге успели, против банд Деникина.

Богданов спокойно кивнул, не поднимая взгляда от щербатого стола.

— Благодарности, даже к награде представили.

— Есть такое. За Киев и Харьков.

— Потом ещё белополяков гнали. Дошли далеко?

Взгляд оторвался от тёмно-бурого пятна на деревянной поверхности, улыбнулся с горечью.

— Да до Сувалок. Первый раз там тогда был.

— А второй в немецком плену?

— А то вы не знаете.

Долгая пауза и тишина.