Каждому свое

— Тогда перейду к делу, хочу облегчить вам жизнь. Отныне можете говорить в этом помещении на любые темы, включая и щекотливые. Я каждый день прихожу сюда и первым делом проверяю обе комнаты на излучение специальным прибором, который мне вручил адмирал.

С этими словами он достал из стола две металлические коробочки, соединил их проводом и положил на стол перед Генрихом.

— Это, скорее, развлечение для моего коллеги, он специалист по разного рода радиочудесам, — Генрих придвинул обе коробочки ближе к Боярнову. — А вы, Гранд, скажите, была ли какая-нибудь практическая польза от применения этих шкатулок?

— О! Это целый сборник новелл! Вот одна из них, совсем недавний случай. Приезжаю в Стокгольм по делам фирмы, а, главное, для встречи с адмиралом. Вы знаете, он не гурман и выбирает места неброские. Я же, напротив, поесть люблю и знаю в этом толк. Но ради дела готов на жертвы. Он пришел чуть раньше, я же, как всегда, с точностью до минуты, осторожно включил этот приборчик и, признаюсь, растерялся: стрелка резко отклонилась предельно вправо и забилась в лихорадке.

— И как адмирал?

— Повел себя странно. Поначалу рассмеялся, затем дал мне знак рукой, чтобы я впредь не удивлялся, и стал расхваливать руководителя разведслужбы шведского генштаба подполковника Хельге Юнга, которого он очень высоко ценит за его профессиональные качества.

Когда же мы перебрались в соседний ресторанчик, очень скромный, но, как оказалось, более надежный, стрелка прибора сразу успокоилась, а с нею и мы. У меня с ним и так прекрасные отношения, — пояснил адмирал, — еще с тридцатых годов. Но лишняя похвала дела не испортит. Помню, нам подали очень вкусно приготовленную рыбу. А поскольку вместе с душевным спокойствием появился и аппетит, то мы очень добротно поужинали. Адмирал, как и я, любит морепродукты.

Виталий закончил осмотр техники и осторожно вернул обе коробочки хозяину.

— Даже не проникая внутрь, можно сказать — сработано великолепно, выше всех похвал. В таком маленьком объеме разместить столько полезного — это более, чем профессия, это проявление высокого немецкого интеллекта.

Гранд расплылся в такой самодовольной улыбке, словно комплимент был сделан ему, а не немецким рукотворцам.

— То, что вы сумели оказаться именно там, где подают самую вкусную рыбу, конечно, интересно, но как вам удалось выполнить задание адмирала?

Гранд энергично замотал головой.

— Вы беспощадны как зубной врач. Естественно, это главная тема, но я подхожу к ней осторожно, элегантно, зигзагами, а вы хотите напрямик. Что ж, извольте. Накануне неприятных для адмирала событий, а точнее, в феврале, на встрече в Танжере он поставил передо мной задачу: установить доверительные отношения с одним из сотрудников Советского посольства в Стокгольме так, чтобы иметь возможность в случае необходимости непосредственно связаться с послом, мадам Александрой Коллонтай. Известно, что эта дама в свое время пользовалась благосклонностью Ленина. — Он на секунду замолчал и, как-то двусмысленно ухмыльнувшись, добавил: — Нет, нет. Не в интимном плане. Для этого у нее были мужчины здоровьем покрепче, возрастом помоложе. Но это так, между прочим. Что же касается наших дел, то Гранд зря времени не терял и задание адмирала выполнил. Установил контакт с молодым и очень талантливым сотрудником. Прекрасное владение немецким, шведским, другими скандинавскими языками. Близок к мадам послу.

— Надо понимать — разведчик.

— Тут у русских граница стерта. Либо кадровый разведчик, либо активно помогает разведке. Кстати, адмирал высказал пожелание на каком-то этапе встретиться с ним лично. — Он задумался на секунду. — Как я понимаю, сегодня обстоятельства иные и теперь вам решать, стоит встречаться или?..

— Пока воздержусь. А вас попрошу продолжить тему о молодом советском дипломате.

— С готовностью. Но для лучшего понимания необходим небольшой экскурс в недавнее прошлое. В нем, правда, не только факты, но и некоторый элемент моей догадки.

— Что ж, догадка человека, столь опытного в жизни, как вы, многого стоит.

— Спасибо. От одного из источников абвера была получена информация о том, что якобы мадам Коллонтай, будучи крайне подавлена неудачами Красной армии на фронте, обдумывает план перехода на сторону Германии. Основным мотивом такого шага являются все усиливающиеся репрессии Сталина по отношению к советским дипломатам, отзываемым из-за границы. По мнению самого адмирала, он дважды внимательно прочел досье на Коллонтай, после чего весьма усомнился в верности полученной информации. И тем не менее, он доложил фюреру. Шаг, скажем прямо, опрометчивый, и адмиралу не свойственный, о котором он и сам тут же пожалел. Но было уже поздно. Фюрер — личность восторженно-увлекающаяся. И с самого начала придя в восторг от идеи бегства советского посла в Германию, не желал далее ничего слышать ни о каких сомнениях, которые адмирал робко пытался сформулировать. Он приказал немедленно довести до фрау Коллонтай его, фюрера, решение: «Германия гарантирует госпоже послу самый теплый прием».