Каждому своё (СИ)

- Все мы не без проблем, - лаконично отозвался Адам, залпом выпивая свою порцию.

Билл еще раз глянул на почти скрывшуюся из вида парочку и почему-то без труда вспомнил, что тот, с девицей, постоянно мелькает рядом с этим… первым. Прямо как его Том рядом с ним самим… Хотя, какой к черту «его»?! Билл судорожно выдохнул, вспомнив, что Том сейчас тоже где-то с девицей, и потребовал у бармена еще одну порцию выпивки.

- Может, хватит? – настороженно поинтересовался Адам.

- Отвали, - отреагировал Билл, выпил и тут же заказал еще.

- Всё, достаточно, больше ему не наливай, - приказал Адам бармену. – Еще пара порций, и скорую вызывать придется, не думаю, что тебе нужны лишние проблемы… - бармен понятливо кивнул и быстро прошмыгнул к противоположной стороне стойки, новую порцию Биллу так и не налив.

- Какого черта?! Ты вообще кто такой, чтобы тут приказы раздавать? – возмутился он и попытался вскочить на ноги, но потерявшее контакт с мозгом тело подчиняться отказалось, и Билл зажмурился от страха, почувствовав, что начинает падать.

Упасть ему не дали. Поймали на полпути к полу, спасая от удара и публичного унижения, и придали какое-то странное полувертикальное положение. Или это голова так кружится?..

- Окей, детка, давай-ка доставим тебя в твой номер и уложим в постельку… - проворковал Адам ему на ухо.

- Я не хочу!.. – попытался воспротивиться Билл.

- Знаю, что не хочешь, - продолжал ворковать Адам, ненавязчиво утягивая его куда-то в сторону. – Но ни на что другое, кроме как лежать, ты физически не способен. Ключ от номера у тебя где?

- В кармане, - Билла охватило какое-то странное безразличие. Ему уже было практически наплевать на то, кто и что с ним будет сейчас делать. Если не Том, то какая разница?..

- Тебе бы проблеваться, - вдруг сказал Адам очень смущающую вещь. Билл огляделся по сторонам и понял, что стоит в собственном номере. – А то ведь, правда, траванешься. Столько выпить, да еще и с твоей незначительной массой тела… - Билла снова куда-то потянули, раздался звук льющейся из крана воды, а потом ему приказали: - Пей.

Губ коснулось холодное стекло, и Билл машинально сделал глоток, чтобы не захлебнуться. Он пил и пил, а вода всё не заканчивалась. Билл замычал, стараясь показать, что больше пить не может, сделал еще пару глотков и поперхнулся, чувствуя, как содержимое желудка просится наружу. Он вывернулся из удерживающих его рук, упал на колени, сильно ударившись и, схватившись за гладкие фаянсовые бока, склонился над унитазом.

- Вот так, молодец, - похвалил его Адам, одной рукой придерживая за плечи, а второй поглаживая между лопатками. – Всё хорошо…

В каком месте можно было во всём происходящем увидеть что-то хорошее, Билл так и не понял. Его долго рвало горькой от желчи и выпитого водой, а потом Адам умывал его, бесцеремонно засунув головой прямо под ледяную больно бьющую по затылку струю, и вытирал большим полотенцем. Билл даже не сопротивлялся всей этой экзекуции, просто не мог.

- А теперь давай-ка в кроватку, - Адам помог ему лечь и спросил: - У тебя какое-нибудь лекарство от головной боли есть? Лучше бы прямо сейчас выпить, завтра легче будет.

- В… в тум…бочке, - с трудом выдавил Билл. Язык его почти не слушался.

Когда таблетки, наконец, нашлись, Билл уже отключился. Адам подошел вплотную к кровати, внимательно посмотрел на растянувшегося на ней очень сексуального, несмотря на непрезентабельный вид, пацана, поставил пузырек с лекарствами на прикроватный столик и снова принялся рассматривать.

Билл лежал, раскинувшись, абсолютно доступный – делай, что хочешь, сопротивляться не сможет. Адам наклонился над ним, повернул на бок, устроив поудобнее, отвел от лица прядь волос, чтобы не мешали, накрыл свободным углом покрывала и вышел из номера. Пользоваться чьей-то пьяной беспомощностью он не привык.

Утром Билл хотел умереть. Во рту и на душе было одинаково гадко. Но в данный момент неприятные ощущения можно было устранить только частично. Билл слез с кровати и поплелся в ванную чистить зубы, жалея, что с душой разобраться так же просто не получится.

С трудом умывшись и вяло повозив неприятно колючей щеткой по очень чувствительным деснам, он сплюнул в раковину голубоватую пену и, прополоскав рот большим количеством воды, всё-таки решился глянуть на свое отражение в висящем на стене зеркале. Лучше бы не смотрел. Лицо было страшным и опухшим, какое-то одутловатое и перекошенное, словно и не его вовсе. Вот какого черта вчера так напился? Теперь вон, какой некрасивый, в животе будто дыру прожгли, и голова кружится. Хотя, понятно ведь из-за чего всё это представление устроил. Том.

Вот вроде бы за столько-то лет уже и привыкнуть должен, что любовь всей жизни тра*ается со всеми подряд, но только не с тобой, и привык почти, но иногда какой-нибудь поступок, неосторожное слово, так зацепит, что выть хочется и от боли на стены кидаться. Зачем Том вчера про дневник намекнул?! Да еще и при этой дуре крашеной! Ведь не поняла же ничего, а туда же, хихикала… шавка льстивая.