Каждому своё (СИ)

- Это из-за туши, - незамедлительно покраснел Билл. – Я же не смыл вчера, вот они и загнулись, - он помолчал немного и добавил, явно не зная, как себя вести. – Я просто щекой сильно к подушке прижимаюсь, когда сплю… ну, они и загибаются.

- Ясно.

- Мне в душ нужно, и умыться, - Билл вскочил, захватывая простыню, заворачиваясь в нее почти с головой, оставляя совершенно голого Тома лежать на кровати в одиночестве, и рванул в сторону ванной.

Тому стало весело. Пришлось даже лицо ладонями закрыть, чтобы неожиданно вырвавшийся у него смех слышно не было. Дурдом какой-то… он ведь вполне серьезно сбежать собирался, планировал, последствия своих действий представлял, мучился угрызениями совести, а получилось, что удрали именно от него, быстро и без раздумий.

Повалявшись еще немного и, наконец, справившись с неуместным весельем, Том встал и пошел отлавливать своего новоприобретённого бой-френда. Раз уж принял решение, что заканчивать прямо сейчас, пока еще ничего и не началось толком, не намерен, надо попытаться привыкнуть к произошедшим в жизни изменениям.

В ванной негромко и как-то успокаивающе журчала вода. Билл уже успел забраться в душевую кабинку и теперь отмокал под горячими струями, отвернувшись к стене. Том тихо, стараясь не привлекать внимания, открыл дверку и начал разглядывать его, запоминая и узнавая с неожиданной для себя, новой стороны. Билл стоял, запрокинув голову и подставив лицо под воду, одной рукой упершись в стену, а второй потирая поясницу. Том нахмурился.

- Болит? - испуганно дернувшись, Билл резко оглянулся и, неловко поскользнувшись, начал падать. Том подхватил его, прижав к себе. – Осторожней! – и зашел полностью, так как до этого момента стоял очень странно: одной ногой переступив порог душевой, а другой всё еще оставаясь снаружи, из-за чего веселые, прозрачные водные капли летели во все стороны. – Ну, так как, сильно болит? – закрыв дверку и снова начиная чувствовать себя неуютно из-за почти интимной тесноты душевой кабинки, повторил он вопрос, намереваясь всё-таки получить на него ответ.

- Нет, - Биллу, судя по виду, комфортно и вольготно тоже не было. – Просто тянет… странно, но терпеть можно, - он покраснел, застеснявшись, опустил взгляд, стараясь не смотреть в глаза, покраснел еще сильнее, поморгал часто-часто, стряхивая воду со слипшихся стрелками ресниц и, обреченно вздохнув, уткнулся лбом Тому в плечо.

И Том, наконец, совершенно успокоился, привычно почувствовав себя хозяином положения. Оглядевшись по сторонам, он, чуть отстранившись, взял стоявшую на полочке бутылку с гелем для душа и мочалку. Деловито вспенил, распространяя вокруг фруктово-сладкий запах. Всунул мочалку Биллу в руки и, отвернувшись от него, попросил:

- Спину мне потри…

Пару секунд ничего не происходило. Том терпеливо ждал, не пытаясь торопить, и едва не пропустил первое прикосновение, настолько оно было легким и невесомым. Билл, едва касаясь, щекотно проводил прямо посередине спины, не решаясь свернуть на плечи или поясницу.

- Посильнее надави между лопатками, - не выдержав, буркнул Том, передернув плечами. – Чешется, - Билл издал какой-то странный звук и потер, кажется, надавив изо всех своих сил. Том вздрогнул от не самых приятных ощущений в его жизни, но стерпел.

В душе они пробыли минут двадцать. Спина у Тома горела от интенсивного трения, зато больше не чесалась, всё это время Билл вел себя очень тихо и послушно, посопротивлявшись лишь один раз, когда Том, забрав мочалку, повернул его спиной к себе, намереваясь вернуть оказанную услугу. Усердствовать, как Билл, он не стал, водя мочалкой интенсивно, но бережно, стараясь не причинить боли. Но от его действий кожа у Билла, всё-таки покраснела тонкими длинными полосами, и Том изо всех сил сопротивлялся желанию провести хотя бы по одной из этих полосок языком. Он инстинктивно чувствовал, что сейчас это будет лишним. Билл как туго натянутая струна: одно неосторожное движение и порвешь.

Решив, что процедуру омовения пора заканчивать, Том протянул руку, закрутил кран, и молча вышел из кабинки, оставив дверь открытой и предлагая Биллу последовать его примеру. Вытершись быстро и как-то до смешного синхронно, они вернулись в спальню и начали одеваться. Молча, поспешно и скомкано. Том видел, что Билл находится почти на пределе, и несколько раз порывался что-нибудь сказать, но нужных слов не находилось: одухотворенные, успокаивающе-подбадривающие речи никогда не были его сильной стороной. Ему всегда было легче делать, чем говорить, надеясь, что все как-нибудь само собой утрясется.

Натягивая футболку с дурацкой узкой горловиной, цепляющейся за нос и уши, и засовывая трясущимися пальцами нелепо-огромную пуговицу в явно не предназначенную для нее петлю, Билл молча ругал себя последними словами за несвойственную ему почти бабскую нервозность. Хотелось плакать. От мысли, что вот сейчас они выйдут из номера, их увидят Георг с Густавом, и Том поймет, что зря он во все это ввязался, становилось дурно.