Каждому своё

Овечкин попытался воззвать к человечности остальных, но никто не встал на его сторону. По глазам жены Антон видел, что ей безумно больно от страданий дочурки, но был не в силах предпринять что-либо. Он даже хотел подобрать что-нибудь подходящее для изготовления факела и держать его рядом с Аминой, чтобы ей стало хоть немного теплее, но был вынужден быстро признать своё поражение. В пыльной темноте, под слоем грязного снега, ему не удалось отыскать ничего, что могло вспыхнуть быстро, а обломки обугленных деревяшек и оплавленных пластиков не загорались от зажигалки. Слабенький аккумулятор зажигалки быстро разрядился, и спираль накаливания потускнела, свидетельствуя о потере температуры нагрева. Овечкин понял, что не знает, каким способом Порфирьев разжигал костёр, и от идеи с факелом пришлось отказаться.

Бесконечные мытарства по бескрайнему месиву обломков продолжались, и скорость движения людской вереницы падала вместе с истощающимися остатками их сил. В какой-то момент под ногами Порфирьева вновь осело нагромождение битого оплавленного кирпича, и он провалился по пояс, повисая на связующих канатах. Один из них не выдержал нагрузки и лопнул, из-за чего амбала чуть не сбросило куда-то внутрь образовавшегося провала, но второй канат выдержал. Молодой техник с пожарным попытались вытащить болтающегося на весу Порфирьева, но сильная усталость не позволила им сделать это. Вытянуть его удалось только вчетвером, и Овечкин тянул за сплетенный из проводов канат изо всех сил. В эту секунду он ясно осознал, что без Порфирьева не сможет спасти себя и семью. Он даже не понимает, в какую сторону держать курс в ночном мраке поглотившего всё вокруг океана пылевой взвеси. Порфирьева удалось вытащить из провала наполовину, затем тот ухватился за какой-то прочный обломок и выбрался сам.

– Полметра до торчащей арматуры не долетел, – устало пробурчал здоровяк, поднимаясь на ноги. – На ней нанизано чьё-то тело в химзащите. Кто-то прошёл здесь до нас сутки назад.

– Там неглубоко? – Петрович подавился тошнотой, но удержал приступ рвоты. – Туда можно спуститься? У него осталось что-нибудь полезное?

– Всё забрали, – ответил Порфирьев. – Я осветил труп фонарём, ничего не видно. Он не один шёл, кто-то спускался к нему сразу после падения. Я видел следы.

– Там можно укрыться и развести костёр? – Овечкин сделал шаг к плохо заметному провалу и остановился, не решаясь приблизиться к грозящему осыпаться месту. – Хотя бы на десять минут?

– Туда лучше не спускаться, – Порфирьев отошёл от провала на пару метров и принялся связывать оборвавшийся трос. – Я пока над трупом висел, сработал датчик предупреждения о химической опасности. Что-то там не так. Наверху такого не было. Думаю, отравляющее вещество находится на поверхности его химзащиты, а у нас семь человек в самодельных скафандрах. Надо уходить.

Измотанные люди продолжили движение, и под ногами вновь потянулась засыпанная грязным снегом свалка обломков. Идти становилось всё тяжелее, люди часто спотыкались, ноги соскальзывали с неровных поверхностей осколков размозженных конструкций, кто-то не замечал торчащих из-под снега препятствий и налетал на них, словно слепой на уличную урну. Люди падали, Овечкин подавал сигнал в шипящий помехами эфир, группа останавливалась. Упавшим помогали подняться, ставили на ноги, и группа шла дальше. В завывающем порывами ветра пылевом мраке, кипящем чёрной снежной грязью, Антон так и не смог понять направление движения, и хаотичные данные компаса путали его ещё сильнее. Кроме перекличек, никто не произносил ни слова, и даже маленькая Амина ослабела настолько, что ей не хватало сил на плач.

– Стой! – сквозь трескотню помех прорычал Порфирьев. – Погасить фонари!

– Что случилось? – Антон вырубил фонарь и оказался в кромешной тьме. – Ты что-то видишь?

– Тепловизор даёт отметку, – прошипел эфир. – Похоже, впереди костёр. И что-то ещё…

Его голос смолк, и Овечкин на ощупь бросился в голову маленькой колонны, спотыкаясь о невидимые обломки.

– Скорее туда! – Он пробрался мимо Дилары с детьми и ободряюще прокричал семье: – Это могут быть спасатели! Надо подать им сигнал! – Антон добрался до пожарного с молодым техником, нашарил рукой идущий от одного из них трос и по нему дошёл до расплывающейся во мраке фигуры Порфирьева: – Где они?! Я ничего не вижу… Надо выстрелить в воздух!

– Подожди, – осадил его Порфирьев. – Подозрительно как-то… Отметка костра четкая и крупная, но поодаль есть что-то ещё… то ли помехи на тепловизоре, то ли несколько человек рассыпались в темноте. Похоже на засаду с приманкой. Останьтесь здесь, я обойду и посмотрю поближе…

– Какая засада?! – воскликнул Антон. – О чём ты говоришь?! Мы в Москве! Здесь все свои! – Он повысил голос, убеждаясь, что Давид его слышит: – Если боишься, я сам пойду! Говори, куда идти!