Каждые сто лет. Роман с дневником

Мать поддерживала Константина деньгами, сколько могла, а он писал ей подробные отчёты, куда из них сколько ушло. Одна такая записка сохранилась в архиве, датирована 1904 годом. Сахар фунтовой, чай, песок сахарный, сыру 1 фунт, башмаки Глебу, 2 книжки Глебу и Лёве, колбасы 1 фунт, залог в библиотеке, 100 яиц (1 рубль 10 копеек), хлеб, лампы, рубль ямщику, фильтровальная бумага, марки, промокательная бумага. Всё учтено, подсчитано, общая сумма – 31 рубль 33 копейки. Педантичность на грани с патологией – только так можно было не просто выжить в те годы, но продолжать заниматься своим делом.

В Петербурге К.К. сдаёт экзамены на степень магистра, но диссертации не составляет – он защитит её очень нескоро, уже будучи знаменитым учёным. Профессор без степени доктора – явление редкое, но в конце концов справедливость восторжествует, во многом благодаря самоотверженной помощи Ксении и поддержке легендарного тогда уже академика Ферсмана, отца советской минералогии. Всё тот же Ферсман согласится выступить на защите официальным оппонентом и даст работе К.К. высокую оценку.

Работа в Академии наук, в Радиевой комиссии и в Комиссии по изучению производительных сил России – звёздное время Матвеева… Переезд в провинциальный Екатеринбург из столичного Петрограда начинался с командировки Академии наук, но К.К. вновь повернул обстоятельства, раздавившие бы любого другого учёного, в свою пользу. В Екатеринбурге он начинает хлопоты по созданию музея и лаборатории, собирает научную библиотеку, создаёт Радиевую комиссию при Уральском обществе любителей естествознания. В Гражданскую остаётся при Горном институте, чтобы уберечь бесценные коллекции, и принимает на себя «командование» учебным заведением. Его работа по изучению забайкальских монацитов считается значительной и в наши дни, ведь он установил присутствие этих минералов в древних россыпях, выделил жилы с возможным промышленным значением, оценил их запасы и важность. А теперь заглянем в календарь – это 1917-й и 1918 годы! Бесстрашен и неутомим, как первый крестоносец, отправлявшийся в неведомые земли. Такого нельзя не любить.

Большая история обходила К.К. по касательной. Почти как в дневниках Ксении, где войны и революции – словно дальнее зарево. Ксения служила К.К. и семье, К.К. служил науке, стране и своему тщеславию – всё по-честному. С тем, что радиоактивное минеральное сырьё в ближайшее время изменит будущее мира, было не поспорить, это обстоятельство примет во внимание любой политический строй. Поиски этого сырья станут в ближайшие годы самой важной задачей Матвеева, геология отныне будет накрепко связана с геохимией. Впоследствии К.К. создаст спектральную лабораторию при институте, будет развивать на Урале идеи великого норвежского минералога Виктора Морица Гольдшмидта, с которым ему посчастливится кратко поработать в Гёттингене.

Научные сюжеты, увлекающие профессора, неисчерпаемы, как недра уральских гор: он предлагает использовать слюдиты в качестве калийных удобрений, бьётся за возрождение гранильного и камнерезного искусства, видя в этом огромные перспективы. Матвеев считает, что изделия из камня должны быть доступны всем советским людям – поделки из мягкого селенита украсят и комнату студентки, и крестьянскую избу.

3 августа 1925 года К.К. вновь улыбается удача: «При осмотре окрестностей прииска Балканского, на котором находится управление Гумбейским золотым округом, мною был открыт в местности, излюбленной местными жителями для гуляний, выход мощной кварцевой жилы, содержащей в большом количестве шеелит». Шеелит – вольфрамат кальция. Знаменитое Гумбейское месторождение вольфрама, ценнейшей руды, такой важной для молодой советской промышленности! Вольфрам делает сталь термостойкой и прочной, он нужен и в тылу, и на фронте. Благодаря открытию профессора сойдут с конвейера станки, снаряды, инструменты. За один только 1927 год на Гумбейском месторождении добудут столько вольфрама, сколько в Забайкалье взяли за восемь лет! Все годы грядущей войны здесь будут добывать бесценное сырьё, около 800 тонн вольфрама Урал отдаст для фронта, для победы.

К.К. прекрасно понимал всю важность своего открытия – и требовал от вышестоящего начальства оценить его заслуги по достоинству. Доказывал, что студенты и проводники, сопровождавшие его в экскурсии, не имели к открытию никакого отношения, настаивал на том, что необходимо «признать за мной, как первооткрывателем, право получения отчислений с каждой тонны добытой руды или полученного концентрата с самого начала работы». Это было, конечно, очень не по-советски – профессор рисковал репутацией, проявлял отсталость и крайний индивидуализм. Но всё обошлось, удача была на его стороне, а рядом с ней – истина. Матвеев, чьи права пытались оспорить, доказал, что открытие жилы не было бы возможным без применения научного метода.