Каждый день

– Очень смешно… Ха! Ха! Ха! Призрачный юмор, просто обожаю! Но…нет, завтра вечером…

– Но… у меня… А ты не думаешь, что у меня могут быть какие–то планы завтра после учебы?

– Честно…думаю, нет… Или ты завтра идешь на свидание со своей девушкой? Что было бы очень хорошим и уважительным оправданием!

– Нет! Не иду! А если сказал что иду, ты бы меня отпустил?

– А вот и нет, никаких причин… Ты, я, завтра, фортепиано! Все ясно? Вопросов нет? (пауза) Вопросов нет…

Пока мы расставляли точки над и, по поводу завтра, с вещами, наконец–то пришел Палмер. Он сегодня был довольно молчалив, настроение у него явно было не очень хорошее, по глазам видно. В его взгляде – был холод, а в его движениях – лишь автоматизм, механика, ничего больше. Хотя, я могу и ошибаться на его счет, кто знает. Но обычно, на этот счет я прав всегда.

– Ты чего такой грустный…? – мое предположение поддержал Глен.

– Эх…скучно…скучно… – вздыхая отвечает на вопрос друга Палмер.

– Это тебе то скучно! Ох…даже так! Тогда что же делать мне…ммм…понятия тогда не имею… Слышал, Глен? – огромным шквалом сарказма в адрес его друга привлекаю к себе внимание Ена я.

А Глен посмотрел на меня так, будто я что–то неуместное сказал. Своим взором он пытался меня заткнуть, что у него, разумеется, не вышло. Ухмыляющееся, ехидное, с дурацкой улыбкой выражало только беспокойство и страх по отношению к другу и явную враждебность моим словам.

– Думаю…что ли на озеро съездить… А то времени полно, а планов никаких… Поехали со мной? Завтра как раз после уроков закупимся для пикника? – внезапно предложил Палмер.

С лица его мгновенно исчезла вся прежняя притворность скуки и грусти. И я понял – он просто устал от учебы, от тренировок, практически эмоционально выгорел, ему нужен был отдых. Да уж, нашел, чем удивить, все люди этим делом болеют, всегда. Я каждый день подобное вижу. Только одно не дает мне покоя, почему Глен так остро реагирует? И если бы его друга не было в данный момент рядом с нами, я уверен, что он бы прикрикнул на меня, так говорят его зрачки. Понимаю, быть может его лучший друг, но все же…

Пока я думал про себя, гладя в окно, Ен снова посмотрел на меня уничтожающим и укорительным взглядом. Я понял это, когда почувствовал негативную энергетику, которая исходила в мой адрес.

– Ты чего так смотришь? – спрашиваю я. Что? Что я опять не так сделал?

– Прости Палмер, завтра…я не могу, у меня…хммм…ПЛАНЫ! – отвечает Глен, не отрывая взгляда от моих полупрозрачных призрачных глаз.

– Ах, да! У тебя планы! И не надо так смотреть, приятель… Будет время, еще столько раз с друзьями поиграешь… Да! Я говорю как твоя мама… Это я за тебя решил сказать, ты же не можешь…сказать в пустоту…

Очень скоро наша легкая конфронтация сошла на нет, Глен и Палмер не спеша переоделись, взяли свои вещи и ушли. Уходя из школы, вместе со своим другом, Глен проводил меня взглядом. А крикнул ему в след – не забудь песню, слова у тебя, учи давай, к понедельнику мы должны быть готовы…вернее ты!

На улице уходят тучи, начинает проглядывать солнце, погода стремительно становиться светлой и по–настоящему праздничной. И тут, стоя на крыльце, я решил обойти как хозяин место своего пребывания снова, пока закат еще не полностью погрузил солнце во тьму. Не обошел я стороной и Дебби с Эн Мари, что еще около двух часов сидели в учительской, подготавливая стенд, пока один из педагогов организаторов что–то заполняла, какой–то очередной документ.

Они смеялись, о чем–то мило разговаривали и Анна Мария, невольно обмолвилась словом об Глене, особо выделила его деятельность как художника. Дебору это зацепило и она стала спрашивать, что и как и где.

– Так–так… На это стоит взглянуть… – я присел за свободный стол, закинул ногу на ногу и стал слушать их разговор. – Эх, только чая не хватает теплого, была бы настоящая идиллия…

– И много Глен рисует? – спросила Дебби.

– Это еще мягко сказано! Ты даже не представляешь, сколько у него всяких набросков, карандашных…мелками, красками… много! И причем везде он старается, даже на карандашных рисунках видны детали, как–будто это фотография…все настолько реалистично прорисовано! – с неподдельным восхищением рассказывает Анна–Мария.

– Серьезно? Кстати…тебя Уильям искал в тот день, даже меня допросить успел… – говорит Дебора.

– И что ты ему сказала?

– Сказала, что ты с родителями уехала…

– Спасибо за помощь…в долгу не останусь!

– Ты же понимаешь, что рано или поздно, тебе придется отказать Уильяму? Ведь он упорно хочет пригласить тебя… А поскольку тебе нравится Глен, то это не имеет смысла… Ведь тебе же…нравится…Ен…?

– А вот это уже интересно… – прислушиваюсь я.

Девушка кокетливо улыбнулась, отвела взгляд в пол, а затем резко подняла глаза, задумываясь о чем–то. Он медленно сняла очки и закручивая прядь своих волос, медленно крутила очками в руке. Глазки стали блестеть и испускать легкое сияние.

– Я…даже не знаю… – улыбаясь, неуверенно произносит девушка. – Мне…нужно подумать…

– А чего глаза то забегали? Подруга, а ну ко признавайся! – упорно настаивает Дебби.

– Ну…что–то такое есть…