Каждый любит как умеет

Подружка и сама уже видела, что дело неладно. В том месте, куда указывала Вера, земля была слегка перекопана и разбросана. А из земли отчетливо выделялось что-то бурое, влажное, одетое в грязную мокрую куртку. Старухи, не сговариваясь, молча полезли наверх. Тут за ними, наконец, последовала и собака.

Через несколько часов опергруппа выкопала все, что осталось от Бориса Антоненко, если верить паспорту, который нашелся во внутреннем кармане куртки.

Мать Антоненко, проживающая в той же квартире, где был прописан сын, подняла телефонную трубку сама. На вопрос, где сейчас находится Борис, ничего толком не сказала. Обещала быть дома, раз уж к ней едет милиция. Женщина говорила как-то скованно, но страха в ее голосе не ощущалось. Когда оперативники явились к ней, в квартире, кроме хозяйки, оказалась еще ее племянница.

– Елизавета Сергеевна? Антоненко?

Пожилая женщина в синем ситцевом халате несколько раз кивнула. Она настороженно оглядела стоящих на пороге мужчин и попросила показать какие-нибудь документы. Убедившись, что они те, за кого себя выдают, впустила их в квартиру. На заднем плане маячила белокурая женщина помоложе – нарядная, в розовом шифоном платье.

– Надя, – хозяйка повернулась к ней и растерянно развела руками: – Вот, снова… Не уходи, побудь со мной.

– Хорошо, – Надежда Владимировна с любопытством взглянула на мужчин и почему-то поправила прическу. – Опять что-то с Борей?

– А что значит – опять? – Следователь представился и показал ей раскрытое удостоверение.

– Боря уже скоро месяц, как дома не живет, – ответила та. – Теть Лиза, садитесь. Опять с вами начнется.

Это «опять» заинтересовало следователя. Он не успел узнать об Антоненко ничего, кроме того, с кем он был прописан. Со времени нахождения трупа прошло три часа. Солнце в этот день жарило беспощадно, и в овраге ему напекло голову. Он попросил воды. Надя принесла ему бутылку боржоми и любезно открыла ее, налила в стакан шипящую воду:

– А что с Борей?

– Да пока непонятно, – следователь видел, как напряженно ждет его слов мать Антоненко. Предстояло еще установить – действительно ли у найденного мужчины был собственный паспорт? И он пока решил не идти напролом.

– Сына вашего давно видели? – спросил он у Елизаветы Сергеевны.

Та задумалась, завела глаза к потолку. Посоветовалась с племянницей и наконец сообщила:

– Да вот Надя сказала. Месяц назад, может, чуть меньше.

– Что ж, он с вами не жил?

– Жил, – возразила та. – Только не всегда. Иногда у женщины.

– У какой? – Следователь поставил в сторону пустой стакан и вынул блокнот. – Он был не женат? Была постоянная подруга?

– Какая там постоянная, – вмешалась Надя. – Каждый месяц другая. Вы лучше скажите нам – что случилось? Теть Лиза, садитесь! Вам ведь уже плохо!

Хозяйка уселась очень робко, будто была не у себя дома. Схватилась за пуговицу на халате, чуть не открутила ее и мученическим голосом спросила:

– Опять на него заявили?

– Никто не заявлял, – следователь жалел, что так рано явился к этой даме. У Антоненко явно была богатая биография, и заявления на него должны храниться в местном опорном пункте. – А раньше, значит, заявляли? На что жаловались? Опять вступила Надя:

– Боря что-то никак не мог подобрать подходящую женщину. Попадались одни курвы, простите за слово. Среди них год назад была такая Ксана – наркоманка. Она его как будто приучила… – Женщина сглотнула и тихо пояснила: – Борис немножко употреблял. Но не торговал, боже упаси! И это было только на квартире, никогда в общественных местах…

– И что – Антоненко до последнего времени употреблял наркотики? Какие? – Следователь стал делать записи.

– Да откуда мне знать. Что-то курил. Да, теть Лиза?

Хозяйка молча отмахнулась и стала глядеть в окно, как будто происходящее ее не касалось.

– А вы что – не удивились, что он пропал? – осведомился следователь. – Вы кем ему приходитесь?

– Двоюродной сестрой, – Надя взглянула на тетку и вдруг бросилась из комнаты. Из кухни она вернулась со стаканчиком, распространявшим резкий запах корвалола:

– Теть Лиза, я же вам говорила, вы себя доведете! Ну, что так переживать? Опять заявили, и черт с ними! Переживем как-нибудь! Где Боря?

Последний вопрос был адресован следователю. Тот помялся. Проследил, как пожилая женщина выпила лекарство и погладила рукой левую грудь. И решился.

– Надя… Как вас по отчеству?

– Владимировна. Да можно просто Надя. – Женщина насторожилась, но все еще пыталась держаться приветливо.

– Надежда Владимировна, давайте-ка, на минутку выйдем.

На кухне он сообщил ей о том, что случилось утром. Надя рывком подняла руки к вискам, так же порывисто их опустила. Глаза стали растерянными и какими-то глуповатыми.

– Ваша тетка сердечница?

– Да… – растерянно сказала та. – И вы не смотрите, что она так молодо выглядит, ей уже семьдесят с хвостиком…

– Так вы ей пока ничего не говорите, тем более, пока точно неизвестно. Может, это и не он. Мало ли паспортов воруют. – Следователь видел, что женщина страшно возбуждена, но пытается взять себя в руки. – Подготовьте понемногу вашу тетку. В такую жару и помереть недолго.