Каждый любит, как умеет

— Петя очень не любит, когда меня нет дома, но мне надо было навестить маму, — как-то уже грустно сказала она, — мы перед моим отъездом немного повздорили, он всегда первым звонит, или присылает стихи, когда мы ссоримся. Что-то в ней изменилось, во всяком случае, она потеряла всякий интерес к дальнейшей беседе. Она уткнулась в свой мобильник, я вышел в тамбур покурить.

Когда я вернулся, она посмотрела на меня каким-то загадочным взглядом и протянула свой мобильник, я прочитал:

Потомок мавра с русскою душой,
Времён нелёгких стал невольник,
Державину был умница большой,
Шагнув в смертельный треугольник,
Как много ты успел, России в славу,
Мы помним восхищённые тобой,
В прославленной твоим стихом державе,
Твой лик и слог, с нетленною душой!

— У Пети кумир Пушкин, он говорит, что учится у него, — с какой-то тихой теплотой сказала она, — сейчас меня нет, значит сидит, курит и пишет, курит и пишет, даже поесть наверно забыл, приеду, он у меня получит, — уже нежно закончила она.

— Да, неплохой стих.

— Я не всё понимаю, что он пишет, но в общем и целом мне нравятся его стихи, особенно про любовь, — она убрала телефон, — уже поздно, давайте спать и юркнула в уже расстеленную постель.

Я тоже лёг и, закинув руки за голову, стал размышлять. Действительно поэты люди особенные, ни от мира сего. У них, как правило, есть свои музы, которые их вдохновляют. Они посвящают им свои стихи, в которых восторгаются их красотой, объясняются им в любви. Музам это нравится, но они очень редко становятся жёнами поэтов. Почему? Да потому что восторженные стихи это одно, а жить с реальным человеком это совершенно другое. Поэт в жизни обычный человек, со своими привычками, недостатками и достоинствами. Не каждая женщина способна всё это принять. Петю принимают таким, какой он есть в этой жизни, а значит, любят его не за его стихи. Хотя видимо не всё так просто.

С этими мыслями я уснул. Утром началась обычная суета, чтобы умыться и почистить зубы. Мы уже подъезжали к Москве, когда моей соседке пришла очередная СМСка

— Вот полюбуйтесь, — протянула она мне свой телефон, там было написано:

Не ходите девки за поэтов,
Ничего там нет хорошего,
Будет муж тогда с приветом,
И сама всегда взъерошена,
Он же прыгает ночами,
Рифму ловит так сказать,
В рюмке топит все печали,
Любит молча пострадать,
Ну а если вдруг он весел,
В рифму пишутся стихи,
Мир вам сразу станет тесен,
Для прелюдий и любви,
Для других вы только дама,
Ведь в быту поэт кутёнок,
Вы ему жена и мама,
Нужен вам такой ребёнок?

Петя написал то, о чём я думал сегодня ночью, кроме всего прочего этот поэт был ещё и весьма ироничен к себе:

— По-моему неплохо, — улыбнулся я этим озорным стишкам.

— Что значит неплохо, я же люблю его, ну он у меня сегодня получит, — говорила она, слегка зардевшись, — как маленький ей богу.

— Извините, конечно, а сколько же лет вашему мужу, — спросил я из явного любопытства, ожидая услышать о юном возрасте этого озорника.

— А, — махнула она рукой, — он почти на двадцать лет старше меня.

Её ответ несколько меня обескуражил. Тем временем поезд уже остановился на Ленинградском вокзале. Моя попутчица, быстро попрощавшись со мной, убежала на перрон. Я задержался среди выходящих пассажиров. В окно я видел, как она, вся улыбаясь, поспешила к седому приятному мужчине с букетом роз. Она чмокнула его, взяла букет и они пошли. Он воровато, как подросток, слегка погладил её по попе. Она его одёрнула и видимо сказала: «Петя, кругом же люди, ты, что до дома уже потерпеть не можешь», — а он ей, наверное, в ответ: «Нет, милая, не могу». Во всяком случае, они о чём-то говорили, не замечая ничего вокруг. Можно было не сомневаться, что Петя сегодня получит всё.

Я уже был на перроне, Муза оглянулась и счастливо улыбнулась мне на прощание. Где-то, в самой глубине своей души, я по-хорошему завидовал этому Пете и не только сегодня, а вообще по жизни.

Сплетенье душ