Каждый Наследник желает знать…

– Эта гадина пытается их к себе подтащить, как меня!!! – с холодной яростью выдохнула царевна.

– Масдай, забираем!!! – радостно возгласил калиф, но ковер, не дожидаясь указаний, уже пикировал на бестолково топчущуюся троицу.

– Держитесь и держите!!!

– А остальные?.. – спохватилась Серафима, и вдруг голос ее сорвался.

В нескольких метрах от нарыва, распластавшись на камнях лицом вверх, головой в луже чего-то темного, неподвижно лежала принцесса. Шагах в десяти от нее, согнувшись пополам, замер на боку Анчар.

Комочек льда, зародившийся в желудке царевны, мгновенно вырос и заполнил все ее существо.

Они не пошли к Гаурдаку потому что…

– Эссельте!!!.. Рябая вишапова задница!!!.. – истошный рев Ахмета, тоже увидевшего недвижимое тело гвентянки, вырвал Сеньку из оглушающего забытья, и в следующую секунду ковер впритирку проскользнул вдоль эфемерной стены, роняя на себя и пассажиров троих зачарованных Наследников.

– Держите их!!! – гаркнул Масдай и взмыл ввысь на полной скорости, врезаясь в тучу и унося экипаж от вновь оставшегося без ужина Пожирателя Душ.

Сзади желтая стена взорвалась дождем раскаленных золотых искр. Несколько с шипением разъяренной кошки упали на корму и кисти Масдая, но испарились, не оставив следа.

– Держи Ивана и барда! – сдавленно выкрикнул Ахмет, прижимая по мере сил и веса к жесткому ворсу Олафа, упрямо двигающего ногами. Но битва была неравная: полторы сотни килограммов изнеженного калифа против почти такой же массы мускулов отряжского конунга не имели ни единого шанса.

– Масдай, быстрей отсюда!.. – прохрипел шатт-аль-шейхец, чувствуя, что еще немного – и пешком к Гаурдаку с высоты в два десятка метров они отправятся на пару.

Сенька тем временем сшибла попавшегося под руку Кириана, ткнула его локтем под дых,[142] кинулась на поднявшегося Иванушку и повалила на Олафа. Придавленный тройным грузом, тот если и не сдался, то барахтанье замедлил.

– Очнись, очнись, очнись!!! – высунув кисть руки из-под сплетенья лукоморских рук и ног, калиф несколько раз с силой ударил по тому, что ближе лежало.

– Я… не сплю… – недовольно просипел царевич.

– И не надо бить моего мужа! – тут же вторил ему возмущенный голос Сеньки. – Я и сама могу!

– Кто… Ивана… бьет?..

Олаф присел рывком, и куча-мала рассыпалась по ковру.

– Все в порядке? – облегченно выдохнул Масдай.

– Все… – неуверенно пробормотал Иванушка.

– А Кириан где?

– В нирване… – раздраженно прорычал из-под Ахмета миннезингер.

– Ой… А я-то думал, что у меня такое под спиной мешается… – поспешно откатился в сторону калиф. – Прости.

– Да что вы вообще все понимаете!!! – неожиданно тонко и резко вскричал менестрель, вскочил на четвереньки и ринулся к краю ковра.

– Стой!!! – Олаф выбросил вперед руку, в последний момент успел ухватить барда за лодыжку и рывком втянул обратно. – Лежи!!!

Иван и Ахмет бросились на гвентянина и притиснули к шерстяной спине Масдая.

– Так стоять или лежать?.. – слабо простонал бард, но тут же, будто очнувшись, снова принялся вырываться. – Пустите меня! Пустите! Пустите!!!..

– Киречка, миленький, тихо, спокойно, лежать, не стоять, не дергаться, это гаурдакова муть, тьфу на нее, сейчас пройдет, – схватила его за запястье царевна.

– Не пройдет… – словно испытывая невыносимую боль, всхлипнул Кириан. – Не пройдет… Если бы вы знали… Он…

– Спокойно, спокойно… – гладила его по покрытому холодным потом лбу Серафима. – Обязательно пройдет… Ты же сильный… вредн… изобретательный, то есть… хитрый… ты его обдуришь, и всё пройдет…

– Нет… нет… нет… – то ли отрицая, то ли отбрасывая сенькину руку, менестрель яростно замотал головой. – Вы не знаете… я… я… я не могу… и сказать не могу… Убейте меня!!! Пожалуйста!!!

– Да ты чего несешь?! – взъярился отряг.

– Пожалуйста?.. – прошептал Кириан, и в далеком слабом свете глаза его влажно блеснули.

– Всё пройдет, – успокаивающе сжал его пальцы Иван. – Вот отлетим подальше – и всё пройдет. Обязательно.

– Ну так что, подальше или назад? – прошелестел под ними Масдай.

Пассажиры замешкались с ответом, переглянулись, отыскивая в темноте глаза и лица друг друга, и не увидели, как слева и справа от них почти одновременно из ткани тучи вынырнули три белые фигуры.

– Бронвены… – нерешительно протянул Кириан, глядя слегка расфокусированным взглядом то ли за плечи товарищей, то ли в вечность. – А говорили – рыба, рыба…

– Бредит? – нахмурился Олаф.

– Где рыба? – уточнил Ахмет под аккомпанемент желудка, совсем некстати вспомнившего о пропущенном ужине.[143]

Иван вспомнил о читанных когда-то приметах конца света – дожде из рыбы и ветре из сгущенного молока, и принялся буравить подозрительным взглядом тучу над головой в ожидании подвоха. Сенька же, менее начитанная и более догадливая, молниеносно зыркнула по сторонам, оглянулась, метательный нож навскидку – и художественно присвистнула:

– Раскудрить твою тудыть дрыном в ухо, локтем в глаз…

Трое молодых людей с ослепительно-белыми крыльями, в длинных фосфоресцирующих плащах и в венках из гладиолусов молча улыбнулись ей в ответ и ступили на Масдая.