Каждый охотник

– Ну хорошо… – Майка напряженно потерла разгоряченный лоб и откинула с глаз выбившуюся светлую прядку. – Хорошо, семь разноцветных стрелок, семь цветов радуги, считалка эта знаменитая… «Каждый охотник желает знать, где сидит фазан». NE, E, SE и другие буквы по окантовке циферблата означают стороны света, это понятно. Может, часы указывают на место, где сидит фазан? А, кстати, это тогда что такое, не пойму? – Она указала на цифры, располагающиеся по краям часов.

– Это как раз ничего, просто лимб. – Костя повернул прозрачную крышку часов со шкалой. – Обычное дело. Смотрите, вот мы выставили азимут на 246 по лимбу и на 25 градусов по внутренней шкале.

– И? – спросила Агата.

– И в обычном компасе намагниченная стрелка всегда стремится занять положение «север – юг». Думаю, здесь то же самое: по этому компасу тоже можно выставлять азимут и ориентир и выходить в нужном направлении. Выключена, кстати, у вас микроволновка, Май?

– Выключена. А что?

– Надо, чтобы все электромагнитные приборы были выключены, они могут влиять на стрелки.

– Значит, все шесть стрелок указывают на север? – спросила Агата.

– Давайте посмотрим, я же ведь теперь всегда компас с собой ношу, на всякий случай.

Костя достал из кармана старенький компас с инициалами на оборотной стороне и очень аккуратно положил его рядом с часами, повернув так, чтобы красная стрелка смотрела на синюю буковку N. Север оказался в той же стороне, куда указывали и все шесть разноцветных стрелок на таинственных часах блондинки.

На кухне ненадолго повисла пауза. Наконец Костя выдохнул и задумчиво почесал заросшую щеку.

– Так, ну что, на самом деле у меня есть парочка теорий относительно того, что это, но, пока я не уверен, озвучивать их не рискну – особенно при тебе, Агат.

Рыжая возмущенно открыла и закрыла рот, обнажив ряд белоснежных влажных зубов. Это казалось почти забавным. Потому что ей снова было нечего сказать.

– Не потому что я тебе не нравлюсь, если ты хотела спросить почему. Просто я знаю это исключительно потому, что служил в «Вымпеле», а значит, не положено это знать ни тебе, ни Майке.

Майка перевела взгляд с Кости на Агату, потом с Агаты на Костю. Что происходит? Костя был странный. «Просто я знаю это исключительно потому, что служил в ”Вымпеле“». Он что, выпендривался перед рыжей?

– Можете, кстати, еще по своим компасам в телефонах свериться. Думаю, будет все то же самое. Кажется, в данных обстоятельствах и при данных условиях эта штука работает как обыкновенный компас, но…

– Но что же это за волшебные обстоятельства, в которых семь стрелок начинают вести себя как-то иначе? – перебила Агата, откровенно радуясь тому, что удалось, наконец, ему возразить. И вдруг добавила: – Майка, а помнишь, как они таращились на свои часы? Глебас, Борька, Кошка, блондинка? Когда на корт вороны прилетели? Может, то и были необычные обстоятельства? То есть, может быть, существует некий набор условий, при которых…

Рыжая хотела было что-то добавить, но раздался телефонный звонок, и Агата замолчала. Они с Костей машинально обернулись в сторону Майки.

Майка не сразу сообразила, что звонят ей, так как задумалась над словами рыжей, но когда в кармане снова зажужжало, резко дернулась и полезла за телефоном. Посмотрев на экран, подняла глаза на Костю с Агатой, а потом положила телефон на стол экраном вверх, чтобы показать, кто звонил. Лицо у нее было бледнее, чем обычно. Звонила блондинка.

– Май, – проговорил Костя, беря Майку за руку. – Смотри на меня, смотри на меня.

Его теплая рука с серебристыми наручными часами на запястье была густо покрыта золотистыми волосками, и этот контраст серебряного и золотого показался ей каким-то книжным, полукиношным.

– Все будет хорошо.

Майка сделала выдох, стараясь дышать неглубоко, как учил врач при признаках приближающейся панической атаки. На какую-то долю секунды ей больше всего на свете захотелось расслабиться и переложить весь груз ответственности на этого человека в грязной белой футболке и старой джинсовой куртке, потому что он был сильным, как зверь, и если бы захотел, то легко мог скрутить в клубок не только ее тело, разваливающееся на куски, но и что там, тело блондинки, Глебаса, Борьки и даже, наверное, самого Самбо.

– Я не могу говорить, – прошептала она. – Мне сейчас будет плохо.

– Я знаю, я сам поговорю с ней. Тебе надо только разрешить мне.

Майка посмотрела на свои ладони, безвольно лежащие в его теплых руках. Смешно. Такой взрослый, почти в два раза старше, почти в два раза выше, такой сильный, в тысячу раз сильнее, а спрашивает разрешения. С самого начала он встал на их с бабушкой сторону и относился к ним бережно, как относился бы великан к любимым котятам. Кто знает, может быть, Агата права и она что-то чувствовала к Косте, который так бескорыстно помогал им уже почти целых полгода и всегда оказывался рядом именно в те моменты, когда был нужен, – в такие моменты, как сейчас, когда ей необходима его жизненная сила, которой у нее самой не осталось, а у него было хоть отбавляй.

– Ты уверен, что это безопасно?