Каждый охотник

– Ты знаешь, как избавиться от памяти? – тихим шепотом проговорила она, опуская лицо в его ладонь, на внутренней стороне которой затерялось несколько мокрых травинок. На запястье блеснул черный иллюминатор. – Избавь?

В его серьезных, глубоких, как океан, глазах застыли золотистые крапинки, может быть, это был тот самый океан, который ее звал и который она слышала все это время.

– Давай ее сюда, – просто сказал он и дотронулся своим лбом до ее лба, – я заберу.

Боль стала настолько сильной, что мешала думать, дышать, разрывала сердце на части. Он был близко: его лицо, его запах, его руки, и губы, и тепло, которое исходило от него все это время, будто для того, чтобы укутать ее в нем, убаюкать, – и она приподнялась на цыпочки и поцеловала его, не задумываясь о том, что делает, зарываясь пальцами сначала в его волосы, а потом и под черную футболку, поближе к израненным теплым рукам, поближе к горячей коже, поближе к его сердцу, чтобы забрать себе эту лесную дикость, энергию, силу, стать другим человеком, стать им и, наконец, перестать быть собой.

Ей хотелось отдать ему столько же тепла, столько же доброты, сколько он отдавал ей, и когда он ответил на поцелуй, по-настоящему ответил, и их языки сплелись в первобытном танце, электрическая волна одновременно из жара и холода окатила ее с ног до головы, испугав своей силой, заставив ее отстраниться, но он не позволил ей отстраниться, потому что в нем дремал, а теперь проснулся тот же самый голод, и он начал пить из нее, так же, как она пила из него – память, жизнь, Космос, Бога и одну на двоих судьбу.