Каждый охотник

– Знаешь, что я думаю, давай лучше снимем эту штуку, а то еще обожжешься! – сказал Костя и, недолго думая, сам же и снял с нее часы и кинул на заднее сиденье. Майку охватило странное чувство: без павлиньего сердца на запястье ей стало холодно и одиноко. – Только убери их подальше от Аркана.

Она машинально кивнула, но на самом деле не поняла, в чем причина такого беспокойства: да, иллюминатор был теплый, но не горячий, да, он нагревался, но от него исходило живительное тепло.

Майка опустила взгляд на кисти своих рук – без Костиного прикосновения они лежали на коленях, словно чужие. Она обхватила одну руку другой, положила прохладные пальцы левой руки на правое запястье и увидела легкое покраснение, которое едва заметным браслетом легло ей на кожу.

Это было странно. Странно, что Костя оказался прав, а она сама не почувствовала ровным счетом никакой боли. Иллюминатор просто грел ее, грел ее все это время, а не обжигал, но на коже остался почти ожог.

Она взглянула на забитую красными фонарями фар дорогу, потом на Агату, затем снова на свою руку: покинутая кисть лежала на коленях холодным мертвым зверьком.

– Пробка тут откуда? – задумчиво пробормотал Костя.

– От верблюда, – сказала Агата и, воспользовавшись паузой в движении на дороге, подкрутила спотифай.

Майке показалось, что из динамиков «эвока» на нее полился теплый мягкий воск. Она вздохнула, бросила обе кисти себе на колени, решив, что сейчас не будет думать об ожоге – слишком много сил еще нужно накопить и слишком мало их у нее оставалось для подобных мыслей, – и прислушалась к песне.

– Может, где-то какая-то новая эвакуационная зона. – Агата посмотрела в боковое зеркало и пожала плечами. – И все объезжают.

– Что это?

– Хм? – не отрывая глаз от дороги и постукивая пальцами по рулю в такт музыке, рыжая слегка развернула к Майке правое розовое ушко, украшенное крупными золотистыми каффами.

– Что это играет? – повторила Майка.

– Да «Kings of Leon» же, песня «Bandit». Нравится? Мама в молодости любила.

– Ага.

– Мне тоже нравится. Ощущение, что я под прохладным дождем из лимонада стою голышом. И все тело, от лодыжек до шеи, иголочками покалывает от удовольствия – короче, музыкальный оргазм. Тебе же восемнадцать, Май? Ты уже испытывала оргазм?..

– А по-моему, набор звуков, – быстро перебил рыжую Костя. – Я, кстати, попросил одного товарища с Лубянки попробивать Самбо.

– Да что я такого сказала? – фыркнула Агата и вдруг, посмотрев на Костю лукавым взглядом, покачала головой и добавила совершенно другим, тихим голосом: – Вот лицемер.

– И? – спросила Майка, замерев душой и сердцем. – И что, Кость? Он нашел что-нибудь о Самбо?

– Да, у меня несколько документов на почте. Он, кстати, еще в инсте[3] есть, но, правда, ник у него какой-то заковыристый, мы бы его сами вряд ли нашли.

– Самбо есть в инсте? – тихо ахнула Майка. – Почему ж ты сразу не сказал?

– Название песни напомнило. – Костя достал из кармана телефон и, кликнув по голубой иконке телеграма, скинул девочкам ссылку на профиль татуированного. – «Banditxaea-12».

Забыв о музыке, забыв обо всем на свете, не веря, что сейчас она снова его увидит, ощущая громкий стук сердца, которое раздулось до размеров воздушного шара, заполнило всю грудь, мешало дышать и билось, как у ребенка, Майка перешла по ссылке.

Телефон не спеша подгрузил профиль Самбо: на его страничке было всего семь постов, семь нечетких снимков. Но в целом они складывались в одно большое размытое изображение павлиньего глаза.

Дождь за окном почти прекратился, и планету накрыло гулко звенящее безмолвие, которое нарушали лишь крики птиц в небе да пищащие сигналы светофоров в те редкие моменты, когда «эвок» останавливался на пустых переходах. Даже спотифай перестал ловить интернет, но в душе у Майки было громко, очень громко.

Самбо существовал. Она не ошиблась, не сошла с ума, ничего себе не напридумывала. Самбо существовал, причем не только на другом уровне реальности – во сне или на грани миров в подземелье метро, а в привычном ей мире, где люди ходят в спортзал, готовят яичницу на завтрак, пишут сообщения в телеграме, читают новости, открывают ноутбуки, чтобы поработать или послушать лекцию, и постят фотографии в инсте[4]. Он существовал здесь и сейчас, а значит, в теории, их жизненные пути могли пересечься снова.

Она провела кончиками пальцев по экрану, стараясь дотронуться до влажной зеленоватой сферы павлиньего глаза, до коротких сине-фиолетовых перышек над его верхним веком. Царапина, оставленная Грушей на большом пальце, слегка засаднила от прикосновения к черному чехлу телефона.

Может ли быть так, что он опубликовал эти посты специально для нее?

Может ли быть так, что он как бы посылает ей знак?

Может ли быть, что он ждет встречи с ней так же, как она ждет встречи с ним?..