Каждый сам за себя

Одно плавное движение соединило их. Кира чуть слышно взвыла. Макс повторил. Ещё мягче, ещё медленнее. Позволял привыкнуть, давал возможность прочувствовать, оставил время захотеть… Захотеть сильнее, чем было в начале. И сойти с ума под его размеренными толчками. Потеряться, заблудиться, запутаться. Пустить время на самотёк. Только его движение вперёд и назад. Не выходя, удерживаясь на грани. Точно попадая в ритм дыхания, в ритм биения сердца. Сливаясь в общий на двоих стон. Громкий, протяжный, граничащий с криком, с рыком, с проклятьем. Чтобы потом сорваться на сумасшедшую скорость. Будто пытаясь обогнать время. И слушать отчаянный крик в момент оргазма. Её крик. Приглушённый только его перчаткой. Точно как и обещал.

Кончив Кире на спину, Макс не сразу сумел отдышаться. Была в этой ночи какая-то магия. А в крови наркотик. И вместо привычной бодрости в теле и в голове витал пьяный туман. Он опустился на пол, с силой растёр лицо обеими ладонями, укусил Киру за ягодицу, рассмеявшись тому, что она так и не сдвинулась с места. Собравшись с силами, притянул её к себе и усадил на колени. Кира дрожала и плакала. Маленькая… маленькая девочка. Такая слабая и ранимая. Макс тряханул головой: он не должен был. Но вместо того, чтобы отпустить, чтобы разорвать связь и чётко очертить границы, он прижал её сильнее. Запрокинул руку на спинку дивана, потянул на себя мягкий плед и укутал Киру, убаюкивая её.

– Всё будет хорошо. – пообещал он, прижимаясь лицом к её виску, к волосам, устало прикрывая глаза, и Кира кивнула. Осознанно. Будто поверила. И вцепилась подрагивающими пальцами в его плечи.

Глава 18

Кира смотрела на Максима, пока он спал. Изучала каждую чёрточку, каждую морщинку на лице, обводила пальчиками изгиб тренированных мышц. Осторожно, едва касаясь, чтобы нечаянно не разбудить. Она очень не хотела, чтобы Макс проснулся. Потому что тогда пришлось бы о чём-то говорить. Если очень повезёт, то он примется врать. Искусно, не то, что она. А ей самой придётся делать вид, что поверила. Если не повезёт – Макс криво улыбнётся и скажет: «ты ведь всё понимаешь» и Кира, соглашаясь, кивнёт. А сейчас, пока Лавров спит, можно построить иллюзию, в которой она любимая женщина, а он единственный мужчина. Кира даже успела мысленно удивиться самой себе, ведь прежде подобного в голове не рождалось. Взгляд зацепился за ставший колючим подбородок, а ведь ещё несколько часов назад, перед ужином, Макс был гладко выбрит. Острый кадык напряжённо восставал под кожей. Широкая грудь размеренно ходила, то наполняясь воздухом, то выгоняя его из себя. Чуть смуглая кожа покрылась лёгкой испариной – рядом с ним вечно мёрзнущей Кире и самой было жарко. Хотелось встать и открыть балконную дверь. Впустить в комнату свежий воздух, но было страшно даже пошевелиться, ведь тогда снова придётся притворяться. Злиться, капризничать, может быть, ластиться.

Очень странно, но предсказать его дальнейшие действия Кира не могла. Отчасти понимала, что причина проста: она стала зависима и мыслить логически, без оглядки на чувства, уже не выйдет. Макс, в отличие от неё, оставался свободен и независим. Красивый мужчина. Настоящий. Не без изъяна, конечно, и характер дрянь, но к нему тянуло с неимоверной силой. Сейчас особенно. Не смущали и обширные шрамы. Разлитые, грубые, они обхватывали не только ладонь, спрятанную под перчаткой. Пламя когда-то здорово лизнуло кожу предплечья, левый бок от поясницы до самой груди. Рубцы охватывали наружную сторону бедра, натянули кожу в паху. Это Кира заметила только сейчас, когда Макс повернулся на бок и тонкий плед соскользнул с его тела.

Было хорошо просто быть с ним рядом. Без условий и договорённостей. Хорошо вдыхать его запах, чувствовать, как бьётся сердце. Кира поймала себя на том, что улыбается и вдруг захотелось горько заплакать: она оказалась ничем не лучше других женщин. Так же слетела с катушек после отвязного секса. Так же ждала признаний и клятв. Сердце зашлось в приступе паники: Кира не хотела, чтобы наступало утро. Утро безжалостно. Впрочем, как и мужчины. Она прижалась щекой к груди Максима и судорожно вздохнула, до боли закусив губу. Закрыла глаза. Никогда в жизни она не чувствовала себя настолько защищённой, как с ним сейчас, а значит, всё было не зря.