Каждый твой вздох. Там, где заканчиваются слова, начинается танец

Суши напоминает ей о Себастьяно, о той кошмарной ночи, которая перевернула всю ее жизнь. Но в то же время она рада, что Маттиа любит японскую кухню. Вторая общая черта.

– Ну хорошо, как хочешь, – соглашается он.

– Выбирай, я тебе доверяю. – Бьянка закрывает меню. – Из того, что я видела, мне все нравится.

Он снова пробегает взглядом список и наконец принимает решение.

– Что ж, если ты не против, я бы для начала заказал карпаччо из рыбы-меча. Потом – сибаса в ароматной соли, с местными травами и обжаренными овощами.

– Отлично!

– Что касается вина, думаю, нам лучше выбирать из фруктовых: розовое «Мираваль», на мой взгляд, отлично подходит к рыбе, – заявляет он с видом опытного сомелье.

– Лучшего выбора и представить себе нельзя, – смеется Бьянка и хлопает в ладоши. Рядом с ним это получается совершенно легко и естественно. Она пока не решила, довериться ему или же остерегаться. И все же есть в его поведении что-то близкое… Может быть, он напоминает ей героя какого-то романа или песни. Вдвоем они – словно на одной волне, и им очень хорошо. Она чувствует себя свободно, легко и совершенно непринужденно.

Вскоре вновь появляется Карлос и принимает у них заказ. На несколько минут исчезает, затем вновь возникает с подносом из оливкового дерева и ставит его на стол.

– Рыба-меч, кабачковый крем, баклажановый крем, гороховый крем, – поясняет он, указывая по очереди на несколько рифленых поджаренных кусочков рыбы и три маленькие чашечки с зеленым, фиолетовым и желтым кремом.

Затем кланяется, снова исчезает и появляется с бутылкой розового вина «Мираваль». Молча откупоривает его, наливает и вновь растворяется.

– Держи. – Маттиа накалывает вилкой кусочек рыбы-меча и кладет ей на тарелку. Она делает глоток освежающего розового вина. Зачерпывает ножом немного кабачкового крема, пробует. Сладковатый вкус со свежими и пикантными нотками мяты обволакивает рот. Он подносит кусочек ко рту и пробует его с закрытыми глазами. Она неуверенно режет пополам свой кусочек рыбы, не сводя с него глаз. Его карие глаза снова загораются теплым светом.

– Что ты смотришь? – Она отвечает пристальным взглядом, вся в мурашках.

– На тебя смотрю. Тебе неприятно? – Он весь охвачен энергией, пронизывающей их, и не может перестать ее разглядывать.

– Зависит от того, о чем ты думаешь, когда смотришь на меня, – в ее глазах мелькает любопытство.

– Думаю, какая ты красивая, – отвечает он совершенно искренне. Звучит глупо?

– Спасибо. – На этот раз она не краснеет, как случается всегда, когда кто-то делает ей комплимент. Лишь слегка наклоняет голову, но смотрит прямо ему в глаза. Жаркая и в то же время нежная. Он нерешительно молчит. Дело не в неуверенности в себе: у него никогда не было проблем с женщинами, даже с суперкрасотками, суперобеспеченными, супер-опасными. В том числе и с этой стервой Ларой, его последней. Но в Бьянке есть нечто большее. Что-то, присущее только ей, и ему никак не удается до конца понять ее.

Никогда в жизни он не пасовал перед трудностями, так зачем делать это сейчас? Поэтому он кладет правую руку на стол, сжимая ее запястье своими горячими, сильными и одновременно нежными пальцами. Она чуть подается назад, сглатывает; сердцебиение учащается.

Шевелит губами, как будто хочет что-то сказать, но молчит и не убирает руку. Он мягко поднимает ее, разглядывает.

– Что такого интересного в моей руке? – спрашивает Бьянка с примесью веселья и страха.

– Она многое говорит о тебе. – Помимо сторон А и Б и, разумеется, глаз, одна из самых привлекательных частей женского тела для него – это руки. И они на самом деле красноречивы: глядя на них, можно понять, какова женщина изнутри, спокойная она или взбалмошная, царит ли мир в ее душе или свирепствует буря. Разумеется, смотреть надо на все в целом. Но ему не раз случалось общаться с женщинами, которые с виду казались воплощением элегантности, а потом он замечал их руки – вовсе не неухоженные, но грубые – и все желание пропадало.

– И что же она говорит? Ну-ка расскажи, цыган, – подтрунивает она, испытывая легкую растерянность. Хорошо, что Иоланда в гримерной сделала ей маникюр и нанесла на ногти жемчужно-белый лак.

– Что ты чувствительная, – Маттиа переворачивает руку ладонью к себе, – умная.

– А еще? – Она делает глоток вина. Не она одна – они оба охвачены этой непрекращающейся дрожью.

– Щедрая. Элегантная. Чувственная. – Он проводит кончиками пальцев по ее мягкой, бархатистой коже. Она вся словно зачарована. Если подумать, это волшебство немного пугает.

Бьянка проводит рукой по завитым волосам, смеется. Вот оно, волшебство, в этом чистом свете, который она источает. Все мысли из его головы улетучиваются – в последнее время их слишком много, – как и слова. Наконец Карлос приносит сибаса с солью, запеченного с картофелем и овощами гриль.