Каждый твой вздох. Там, где заканчиваются слова, начинается танец

Бьянка слегка покачивается, оглядывается вокруг. Затем пристально смотрит на него. В ее глазах – сплошные вопросы, сложные и в то же время простые. Теперь она и в самом деле свободная женщина? Ведь у нее никогда не было другого мужчины, кроме Себастьяно. Она ни разу даже не дала этому засранцу повода для ревности: даже когда Оскар Дзанотти, мотоциклист из команды «Скай», придя как-то раз на дегустацию и купив три ящика граппы, завалил ее восторженными эсэмэсками с приглашениями в Париж, где он отдыхал в перерывах между этапами Тур-де-Франс. Но вместо того чтобы отвечать, она показала их Себе, который только отшутился насчет безграмотности Дзанотти (уж кто бы говорил!) и наглости этого богатенького спортсмена, уверенного в своей неотразимости. Бьянка всегда была такой верной, такой правильной! Но теперь Себастьяно вычеркнут из ее жизни. Нельзя забывать об этом ни на минуту, говорит она себе. И хватит вечно думать о последствиях, о том, что будет потом. Нужно жить сейчас, а не вчера и не завтра. Ей ведь необязательно выходить замуж за этого Маттиа… Они едва знакомы, и ей с ним хорошо. Очень хорошо. Так хорошо, как не было уже много лет.

– Эй… – Маттиа дотрагивается до ее лба, и глаза его вспыхивают решимостью. Одну руку он запускает ей в волосы, на затылок, и гладит нежными, но сильными пальцами. Ее охватывает дрожь, и она смотрит в его теплые карие глаза. Внутри ее бушует водоворот, кровь пульсирует в жилах, сердце бешено колотится «ду-дум, ду-дум, ду-дум!», как во время танца, когда в ушах стучит ритм музыки.

«Ду-дум, ду-дум, ду-дум!» Где-то внутри, в глубине. Снаружи – лишь шум прибоя и легкий шелест ветерка.

Он крепко обнимает ее за талию, решительно притягивает к себе. В этом нет ни грязи, ни пошлости. Лишь естественность человека, который в полной мере владеет языком жестов и знает, какой эффект они могут произвести. Он обнимает ее еще неистовее, их взгляды близко-близко, их глаза – карие и синие – встречаются и переплетаются, губы соединяются, он раздвигает ее зубы языком. Она сопротивляется, но совсем недолго и наконец приоткрывает рот и позволяет его языку проникнуть глубже, исследовать ее. Он вкусный: пахнет чем-то сладким и свежим, фруктами, мятой. «Ду-дум, ду-дум!» – стучит сердце и отдается в груди, в ушах. Она чувствует, как его рука гладит ягодицы, скользит по бедру, проникает меж бедер, в промежность, медленно, но решительно. Ее охватывает невероятная волна ощущений; жидкости внутри закипают, их уже не остановить. Она вся влажная, потная, возбужденная.

Они раскачиваются, обнявшись, жадно ловят дыхание друг друга, пока наконец их ноги не подкашиваются и они не падают на землю, на круглые мелкие камешки.

Он ложится на спину и притягивает ее к себе, целует, гладит руками ягодицы, талию, бедра; затем мягко кладет ее на бок и на спину. Не взбирается сверху и не придавливает, а держит на руках, словно баюкая. Затем снова принимается ее целовать, ласкать ее руки, живот, грудь, плечо, шею до затылка. Он отлично знает, что и как нужно сделать: когда остановиться и когда продолжить, в каких пропорциях смешать настойчивость и нежность.

Он не спешит, как Себастьяно. Но эта мысль, как мыльный пузырь, тут же лопается внутри ее от ласк Маттиа. Теперь, когда они целуются, их дыхание смешивается, когда они ласкают друг друга, перекатываясь с одного бока на другой, он не ускоряется и не торопится. Напротив, он, кажется, медленно смакует возбуждение, а его руки ласкают самые потаенные участки ее тела.

Он мягко приподнимает ее платье, снимает его и целует кожу, открывая тело все больше и больше. Дойдя до сосков, он охватывает их губами и медленно проводит вокруг языком. Время от времени приподнимает голову, смотрит на нее, и глаза у него светятся, улыбка сияет от счастья. Он все целует и целует ее, постепенно снимая платье. Осталось совсем чуть-чуть, и скоро он полностью его снимет. Она думает, что стоит только не приподнять руки, и он ничего не сможет сделать, и тогда это соленое безумие прекратится. Но она делает это, позволяя ему снять платье без малейшего сопротивления. Он ей нравится. Она хочет его до безумия. И впервые за столько лет она не с Себастьяно… Едва возникает эта мысль, Бьянка тут же прогоняет ее, решительно тряхнув головой. Они оба поддались одной и той же игре, одним инстинктам, одной судьбе, захваченные бурным потоком, и им не в чем себя винить, они лишь нуждаются друг в друге. Она отстегивает его подтяжки, он рывком снимает футболку и отшвыривает прочь. Грудь у него мускулистая, гладкая, с несколькими волосками. От него головокружительно пахнет: кокосом, медом, мандарином.