Каждый твой вздох. Там, где заканчиваются слова, начинается танец

Глава 28

Она на подиуме, вместе с Диего. Под ними – океан взметнувшихся вверх рук и кричащих лиц. На танцполе нет свободного места, люди толкаются, двигаются в одном ритме, топают ногами, их возбуждение так велико, что, кажется, достигает небес.

Это не обычный вечер для Ибицы. Вместо привычных звуков электронной музыки – латинские ритмы, реггетон вперемешку с техно-басами. Диджей стучит по клавишам консоли и вскидывает руку вверх, указывая на подиум. Звучит долгожданный ремикс – эксперимент этого вечера: это «Rabiosa» Шакиры в версии минимал-хаус. Внезапно тяжелый ритм переходит в нервную пульсацию, сопровождающуюся африканской перкуссией. «Отличная песня, – думает Бьянка, – чтобы выплеснуть всю ярость, оставшуюся в животе после встречи с Себастьяно. – Говнюк! Другого слова и не подобрать! Какая мерзость!»

Она вовсю старается не упасть с подиума; танцует с невиданной прежде самоотдачей – и сама это чувствует.

Диего удивленно смотрит на нее, но подыгрывает. Она словно тигрица перед прыжком, и он вторит ее движениям. Их дуэт – элегантное сплетение нервов, мускулов, необузданных инстинктов. Техника уступила место импровизации. Чувства обретают форму в мышцах, эмоции вырываются наружу и высвобождаются. И все это – она, Бьянка. La Reina. Но в эту ночь совсем другая энергия пульсирует в ее венах, не зная ни границ, ни тормозов. Она танцует, кричит, живая и свободная, хотя еще пару минут назад была совершенно опустошена. Музыка как головокружительный полет, как заряд возбуждения и эйфории, ритм, вибрирующий в животе и наполняющий ее жизненной энергией. Она не хочет останавливаться, каждый мускул напряжен, чувства на пределе; влажные распущенные волосы трепещут на ветру, липнут к лицу, капельки пота бегут по лбу и спине. Она вся, изнутри и снаружи, пронизана электричеством.

Диего кружит ее и вдруг подает знак. «Неужели их номер уже закончился?» – потрясенно думает она. В эти четверть часа она совершенно потеряла счет времени. Крепко держась за перила, она спускается с подиума. Пабло, следивший за ней все выступление издалека, расстегивает карабин и ослабляет страховку.

– Сегодня вечером ты была просто волшебной! – Он благодушно хлопает ее по попке.

– Фе-но-ме-наль-но! – восклицает Диего и целует ее в шею, удаляясь в гримерную.

– Спасибо, родные! – Она улыбается обоим, поворачиваясь на каблуках. И в этот самый момент ее останавливает блондин с ледяными глазами, легонько ущипнув за руку.

– You are so beautiful[93]… – шепчет он ей на ухо. Похож на туриста. Швед? Голландец? Датчанин? Точно откуда-то из Северной Европы. Красавчик – высокий, накачанное тело, татуированные руки, ангельское лицо, возбужденное выражение, из каждой поры сочится сексуальная энергия. Он посылал ей сигналы, когда она еще была наверху, а потом остался ждать ее, как ждут исполнения тайного желания.

Она ясно понимает, чего он хочет, и, может быть, и сама бы не прочь. Сейчас она в совершенном смятении чувств, адреналин все еще пульсирует в крови. Мысли путаются и смешиваются, находясь во власти магнетического притяжения между ними, в их прерывистом дыхании, в этом жаре, во всей этой ситуации, которая возникла откуда ни возьмись в мгновение ока. Он все смотрит на нее, глаза в глаза. Она не отводит взгляда, сбитая с толку, растерянная.

– I want you[94], – шепчет снова Ангельское лицо, легонько кусая мочку ее уха. Она берет его за руку и ведет за собой. Они проходят мимо охраны, спускаются по лестнице и попадают в круглую комнату. Это нечто вроде склада, где хранится сценическое оборудование – подмостки, осветительные приборы, кабели, динамики, усилители. Во время шоу, когда все уже смонтировано, сюда никто не заходит. Здесь их никто не потревожит, и они могут тайком ото всех дать волю инстинктам.

Бьянка прислоняется спиной к огромной колонке «Пионер».

Он стоит перед ней, смотрит с мольбой в своих ледяных глазах и убирает прядь волос с ее лица за ухо. Она упирается руками в его мускулистую грудь и порывисто целует, ничего не говоря. Это дикий поцелуй, как минутная вспышка, и он совершенно не связан с мыслями, роящимися в ее голове. По ногам вверх поднимается тепло, щекочет кожу под тонкой лайкрой кюлота, разливается по телу. Но мысли ее где-то далеко-далеко.

Ангельское лицо тем временем просовывает руку в чашечку ее бюстье и нежно ласкает грудь.

– Te quiero[95], – выдыхает он, сжимая пальцами сосок.

Она думает о том, что не знает даже его имени и не хочет его спрашивать. Чувствует ногами его эрекцию; но больше, к сожалению, ничего. Ни желания, ни отвращения. Лишь ярость, напряжение, нервное возбуждение. Нужно выплеснуть эмоции наружу. Любым способом.