Каждый умирает в своем отсеке

Маховик судебно-правовой волокиты раскручивался долгие годы, ломая судьбы выживших, круша надежды родных и близких погибших. Родителям Сергея Преминина спустя 11 лет все же вручили звезду Героя России. А командира корабля Игоря Британова, как и других офицеров подводного крейсера, не наградили, но и не наказали. "Хорошо, что не посадили", — мрачно шутил по данному поводу Британов, когда в 2000 году пришла наконец долгожданная и справедливая общественная реабилитация. Британову тогда присвоили звание капитана 1 ранга, а от свердловского губернатора он получил в подарок квартиру.

Причиной тому, очевидно, послужил голливудский блокбастер "Враждебные воды". На том берегу Атлантики по достоинству оценили и с восхищением отнеслись к поступку русского подводника. Когда американские режиссеры только приступали к работе, они нашли Игоря Британова. Сказали, что будут делать кино на основе реальных событий, то есть про него, Британова. К тому же посулили хорошо заплатить за детальный рассказ о давней трагедии. Офицер честно поведал им свою историю, и киношники исчезли. Конечно, никаких денег Британов не получил. Он не обиделся, но когда те снова объявились и предложили ему консультировать киногруппу, отказался. Согласия на использование образа командира как прототипа главного героя американцы тоже не получили.

В 1997 году кинокомпания "Уорнер Бразерс" выдала в прокат свои "Враждебные воды". Посмотрев фильм, Британов сильно возмущался: "Там же полно идиотизма! Например, чтобы затушить огонь на атомоходе, командир принимает решение открыть крышки ракетных шахт и так погрузиться в воду, чтобы забортная вода сама потушила пожар. Но так действуют только самоубийцы! Лодка с открытыми люками неизбежно пошла бы камнем на дно.

И я уже устал объяснять знакомым подводникам, что не делал ничего подобного и консультантом фильма не был".

Командира подводного крейсера в фильме играет известный голливудский артист Рутгер Хауэр. Сама игра актера Игорю Британову понравилась, он даже польщен, что его сыграла такая звезда. Но в целом он был против подобной трактовки событий и незаконного использования своего образа. Поэтому нашел в США адвоката и вчинил иск кинокомпании. Три года шло судебное разбирательство, и в итоге суд обязал создателей фильма выплатить бывшему советскому подводнику компенсацию за моральный ущерб. Сколько конкретно, командир не говорит.

— Все идет к тому, что и в нашей ситуации, как после аварии на К-219, справедливой и объективной оценки случившегося не будет, — мрачно подумал Андрей. — Как правило, комиссии по выяснению причин аварий и катастроф поручают возглавлять тем, кто сам либо никогда не служил на подводной лодке, а стало быть, в нашем деле профан, либо человеку, готовому по первому властному "свистку" сверху выдать нужный результат. Впрочем, поживем — увидим. Недаром говорят, что лучший и самый испытанный лекарь - время. А этого добра у меня теперь навалом.

За апельсиново-коньячными набегами сослуживцев и просто друзей, пресным больничным бытом и неспешно-степенными разговорами "сопалатников" его действительно оставалось вдоволь. Тем более что выпадали бессонные ночи — от затухающей боли, тягостных мыслей о хрупкости жизни и невосполнимости потерь... Тогда и вспоминалось, и размышлялось, и анализировалось прошлое — наверное, потому, что остро доходило: жив!

В обрывках воспоминаний мелькала иногда и бывшая жена. Становилось грустно. Не от второпях и с позором оступившейся любви: ее-то как раз — теперь Андрей знал точно — и не было. А были — страсть, буйство хмельной молодости, просто житейская потребность в своей женщине на берегу и ожидание от нее доброты и уюта. Которых, увы, так и не дождался. Винить Ирину не хотелось — в конце концов, женитьба — не аврал или аварийная тревога. С мужской прямотой, помноженной на представление о чести, он вынес приговор: предательство. И будто задраил люк в памяти.

В то же время в душе Андрея, он чувствовал, проклевывается еще робкое, но уже желание женского тепла.

Да и госпитальный режим после напряженной и изнурительной службы в подплаве казался чем-то вроде дополнительного отпуска. К тому же медсестра Леночка все активнее оказывала ему знаки внимания. В очередной раз, наблюдая, как она ласково и игриво беседует с Андреем, а затем после очередного укола заботливо интересуется, не было ли больно, летчик Кащеев аж подпрыгивал на своей койке и демонстративно жестикулировал, мол, давай, не стесняйся. Когда девушка уходила, летчик принимался бурно высказываться:

— Бляха муха, ты вроде бы моряк, да еще и подводник, а иногда ведешь себя, Андрюха, как старая трофейная лошадь. Ленка на тебя глаз положила - факт, а ты ни рыба ни мясо, прямо как вареный. Возьми ее за руку, загляни в глаза, скажи какой-нибудь комплимент. А ты все бубнишь: "Спасибо да спасибо, что вы мне всю задницу искололи, а она не болит!"