Каждый умирает в своем отсеке

Андрей и сам понимал, что он нравится симпатичной Леночке, но решился на ответный шаг не сразу. Однажды вечером, когда Леночка дежурила, он зашел в процедурный кабинет, где обычно находились медсестры, и по глазам молодой женщины понял, что та искренне обрадовалась его появлению.

— Ой, Андрей Евгеньевич, никак не ожидала вас увидеть. Я к вам в палату часто прихожу, а вы сюда в первый раз. Я очень рада...

Поговорили о всякой всячине, и Андрей ушел. После этого каждое дежурство Леночки он теперь с радостью заходил в процедурный кабинет. Постепенно их беседы становились все откровеннее. Андрей узнал, что Лена родом из Севастополя, закончила медицинское училище и вышла замуж за выпускника школы-техникума ВМФ мичмана Насырова. Мужа направили служить на Северный флот, так молодая крымчанка оказалась в Заполярье. Когда распалась великая страна и ушлые политики принялись делить не только богатое наследство СССР, но и армии и флоты, муж срочно засобирался в Украину.

— Ты не понимаешь, — объяснял он жене — Сейчас самое время все изменить и добиться того, чего только пожелаешь: хорошей должности, квартиры, денег... Говорят, там сейчас, если примешь присягу, все это дают, лишь бы только служил новой стране.

— Но ты же даже языка не знаешь. Сам-то родом из Забайкалья, какой из тебя хохол? Как будешь балакать на "ридной мове"? — возражала женщина.

— Научусь, возьмем фамилию матери. Она в девичестве была Петренко. Поехали, не пропадем!

Но Леночка не согласилась, и муж укатил один. Вскоре она узнала, что новоиспеченный защитник "самостийной" Украины устроился на хлебную должность — начальником продовольственных складов, получил квартиру и даже живет в гражданском браке с тамошней женщиной.

— Я тогда решила: значит, это судьба и так должно быть. Детей у нас не было, поэтому и горевать не о чем. Понимаете, не могу я так. Конечно, дело не мое, но если мужчина мечется — сегодня Союзу служит, а завтра еще кому-нибудь, — значит, он ненадежный человек. Предаст в любую трудную минуту...

Андрей слушал симпатичную молодую медсестричку и ловил себя на мысли, что относится к перебежчикам точно так же. Учебная группа, в которой он когда-то занимался в училище, была интернациональной. После 91-го года многие его одноклассники круто поменяли свою судьбу и жизненные приоритеты. Некоторых из них Андрей понимал и, беря во внимание желание коллег служить на родине, не осуждал. К примеру, Кыяс Рустамов подался на азербайджанский Каспий, Янис Карлиньш — в военно-морские силы Латвии, Сосо Гаридзе сейчас командует дивизионом сторожевых кораблей в грузинском Поти. С этими ребятами все понятно, и порицания быть не может. Но Андрей никак не мог понять, почему в украинском флоте остались служить Вовка Ульянов, Саня Суворов и Мишаня Иванов. В России, напротив, оказались украинцы Ваня Тихоненко, Серега Данченко и Толик Деревянко. Словом, чехарда какая-то! Иначе не назовешь.

Возмущала и позиция некоторых знакомых офицеров, которые после того же 1991-го вмиг усердно принялись злобно охаивать то, чему раньше преклонялись. Один из таких перевертышей однажды даже заявил Андрею, мол, он "прозрел и изменил свои убеждения". По поводу неожиданных и массовых "прозрений" проныр-карьеристов у Андрея сложилось свое собственное мнение, которое он хоть и не навязывал никому, но считал верным. Суть его такова: любой человек на протяжении жизни под воздействием тех либо иных событий может изменить свои убеждения, но только с одной оговоркой. Если ты меняешь убеждения во вред собственному устоявшемуся образу жизни, то это и есть прозрение, если во благо, то это называется элементарным шкурничеством.

* * *

Быстротечное заполярное лето незаметно подошло к своему экватору. Заканчивался июль, а это значит, что приближался День Военно-морского флота, который традиционно отмечают в последнее воскресенье этого летнего месяца. Накануне Леночка сообщила, что искренне хочет поздравить Андрея с праздником и потому готовит ему сюрприз.

— Какой? - автоматически вырвалось у него.

— Приятный, — заулыбалась и немного смутилась молодая женщина.

В этот же день Андрея пригласил к себе в кабинет начальник отделения Черкесов. Побеседовали, Константиныч полистал историю болезни, что-то туда записал, а потом огорошил:

— Во вторник состоится заседание ВВК. От меня больше ничего не зависит. Там и решат, годен ты теперь к службе в плавсоставе или нет. На всякий случай тебе скажу так. На твоих лодках свет клином не сошелся. Родине честно служить можно и в других местах.

— Где? - немного обиженно и насупившись, поинтересовался Андрей.

— На берегу. Смею тебя заверить, что здесь тоже нужны достойные и порядочные офицеры.

Андрей вышел из кабинета врача, опустив голову. Его колотило. На душе скребли кошки, выли собаки и было ощущение, что его флотская жизнь подошла к своему логическому завершению. Если его спишут с лодки, то на этом она и закончится.