Казино «Бон Шанс»

– Да, – твердо ответил зять. – Собраться всем здесь. Тут многоквартирный дом, есть стальная дверь, может быстро приехать милиция.

– Если нам не обрежут телефон, – усмехнулся Виталий Евгеньевич.

– Пусть! Но остаются соседи и при выстрелах они поднимут тревогу. Опять же, находясь здесь, мы решим вопросы с выездом значительно быстрее и проще. Есть еще одно…

– Что? – быстро вскинул голову тесть.

– А если у них все пройдет как по маслу и на тебя не падут никакие подозрения? – слегка наклонился к нему зять. – Ведь так может быть? Они же не идиоты и понимают, на что идут? Коли все проскочит, твой отъезд, да еще со всей семьей, будет выглядеть, как бы это получше выразиться…

– Не надо, – отмахнулся Жамин. Пожалуй, в рассуждениях Игоря, так звали зятя, есть рациональное зерно. По крайней мере, он не поддался панике, которая охватила самого Виталия Евгеньевича. Может, действительно стоит остаться?

– Тату и Светку все равно немедленно привези, – напомнил он, – и сам отпросись на работе.

– И что я скажу? Совру про охоту с президентом?

– Скажи, что тесть при смерти, – разозлился Жамин. – В конце концов, это не так далеко от истины! И не называй меня идиотом. Не дай бог тебе самому попасть в подобную ситуацию, тогда узнаешь, почем фунт лиха!

– Извини, – примирительно похлопал его по колену зять. – Я сейчас поеду, а вы уж не выходите, открывайте только на условные звонки в дверь. Кстати, у вас есть кто-то из доверенных людей в банке, с кем можно было бы вечерком созвониться и хоть как-то прояснить ситуацию?

– Боюсь, нет, – подумав, ответил Виталий Евгеньевич. И правда, кому он там может довериться: уж не бывшему ли милиционеру Федюнину?

Проводив зятя, он успокоил жену тем, что они не поедут за город, но взволновал известием, что на несколько дней к ним переселяется семья дочери: дня на два-три. Жамин полагал, что за этот срок все встанет на свои места и будет предельно ясным…

Петр не ошибся – прибыл катафалк с телом Юри. За ним следовало несколько машин: на их верхних багажниках лежали венки с траурными лентами. Все было как-то очень буднично и серо. Припарковавшись, водители первым делом отвязывали венки и ставили их на грязную землю, небрежно прислонив к бортам машин.

Лидия вышла из катафалка бледная, вся в черном. Ее бережно поддерживала под руку незнакомая Меркулову некрасивая блондинистая девушка в небрежно накинутой на голову кружевной черной шали. Близоруко щурясь, вдова обвела взглядом лица присутствующих и, видимо, узнав Меркулова, кивнула ему. Он подошел к ней со словами соболезнования.

– Как умер Ояр? – тусклым голосом спросила Лидия, словно ни к кому не обращаясь.

– В больнице, – поняв, что ее вопрос обращен к нему, лаконично ответил Петр.

– Да, да, – она сморщилась, готовясь заплакать, но сопровождавшая ее девушка быстро сунула ей под язык какую-то таблетку и успокаивающе похлопала по руке. На Меркулова она не обратила ни малейшего внимания, и тот тихо отошел в сторонку.

Кладбищенский служитель прикатил ободранную длинную железную тележку и поставил ее у заднего борта катафалка. Двое крепких парней открыли заднюю дверь и переставили гроб с телом на тележку. На крышку положили несколько букетов цветов. Взявшись за ручку тележки, могильщик медленно покатил ее через ворота кладбища к зданию крематория. Жиденькая группа провожающих поплелась следом.

Кто-то тихонько тронул Петра за рукав, и он обернулся. Рядом шел среднего роста человек в твидовом пальто и зимней шапке.

– Это я вам звонил, – бледно улыбнулся он. – Меня зовут Арнольд Григорьевич Генкин.

– А-а… – Меркулов сунул руку в карман и протянул Генкину аппарат сотовой связи. – Возьмите.

– Поверьте, я вовсе не за этим, – грустные еврейские глаза Арнольда Григорьевича, с набухшими под ними шероховатыми мешочками, выдававшими в нем хронического почечника, тут же убежали в сторону, словно отыскивая кого-то в редкой толпе провожающих. – Ояр был нам всем очень дорог… Большая потеря, невосполнимая.

Он взял телефон и спрятал его за пазуху, но, вопреки ожиданиям Петра, не отошел, а продолжал идти рядом, тихо говоря:

– Сегодня просто ужасный день. Такой тяжелый. Вы увидите, с нашим Ояром придут проститься многие. Просто сейчас заканчивается прощание с другим человеком. Отдадут последнюю дань ему и придут к Юри. Наверное, затянулась гражданская панихида в зале крематория.

– Его тоже кремируют?

– Нет, там только прощание, а тело предадут земле. «Любопытно, – подумал Меркулов. – Значит, те или часть тех, кто приехал на похороны Малахова, бывшего когда-то «вором в законе», бросив на его гроб прощальную горсть земли, придет проводить в последний путь латыша Юри, специалиста по электронике, некогда начавшего свой жизненный путь в одном из специальных армейских подразделений? Любопытно».