Казино "Шахерезада"

– Сейчас мы с вами немного покатаемся.

Он не хотел, чтобы старая дама умерла от разрыва сердца. Она была ему нужна – по его замыслу, ей предстояло провезти его на территорию Лейк-Лас-Вегаса. Она жила там в одном из особняков, где он мог спокойно дождаться ночи.

Этот этап для него – самый сложный. Если бы ему требовалось просто убить девку, он бы не стал ломать голову – прикончил бы ее где-нибудь в казино, крикливо одетой; в бассейне; голой, в баре, где она напивалась с дружками. И дело с концом. Ему ничего не стоило разделаться с ней в любом из этих мест. Но сейчас речь шла не об убийстве, а о предупреждении. По такому случаю он вполне мог позволить себе пренебречь мерами безопасности.

«Я настигну тебя где угодно. Я иду за тобой» – вот что он собирался сказать ей своими действиями.

Глава 15

Линда Хейл посоветовала им ехать на восток по Бонанца-роуд до тех пор, пока не захочется стать мормонами. В том районе жила ее мать. И бабушка Питера Хейла, когда-то танцевавшая на одной сцене с Амирой Лус.

Машину вела Серена. Только в конце Бонанца-роуд, почти у самых восточных гор, оказавшись в квартале от храма мормонов, громадного, величественного, со множеством игольчатых шпилей, увидеть которые можно было из любой точки долины, Страйд постиг смысл шутки. Храм окружали роскошные дома с припаркованными возле них «ягуарами», садиками из камней с высокими сагуаро и сдвоенными наподобие почек бассейнами.

Элен Труа, мать Линды, жила в красивом доме из белого, отшлифованного до зеркального блеска гипса. Стоял он почти напротив храма. Страйд прикинул, что бывшая танцовщица отвалила за него не менее двух миллионов. Линда сказала им, что ее мать к церкви мормонов не принадлежит и наслаждается осознанием того, что богатые, глубоко верующие соседи отлично знают, кем она была раньше и в каком виде выступала.

Когда Элен Труа открыла им дверь, Страйд немного удивился – она никак не походила на тех бабушек, с какими ему доводилось встречаться. Подтянутая, высокая, даже босиком она была почти одного роста со Страйдом; мокрая – видимо, только что из бассейна, – в прозрачной белой накидке, наброшенной на плечи, сквозь которую просвечивала грудь. Он знал, что ей уже шестьдесят, но выглядела Элен лет на сорок. В правой руке она держала невысокий бокал с белым вином.

– Пожалуйста, входите, – проговорила она и улыбнулась Страйду, сверкнув идеальными белыми зубами. Тот отметил, что более бесстыжих глаз он никогда не видел.

– Ваша дочь говорила, что вы прекрасно выглядите. Она нас не обманула, – произнесла Серена.

Элен рассмеялась.

– Милочка, я была бы рада сообщить тебе, что все мое оборудование натуральное, но – увы. Приходится обращаться к хирургам, подтягивать все то, что начинает обвисать и морщиться. – Она подхватила снизу свои груди и, слегка покачав их, прибавила: – Если бы не их помощь, мои малышки стучали бы мне по коленкам.

Она повернулась спиной к ним. Накидка едва доходила ей до пояса. Элен зашагала внутрь, Страйд непроизвольно засмотрелся на ее ритмично покачивающиеся ягодицы. Серена ткнула его локтем под ребро.

Мебели и безделушек в доме почти не было. Выкрашенные сверкающей белой краской или пастельных тонов стены пустовали. Полы устилал длинный золотистого цвета ковер, тянувшийся из комнаты в комнату. Кое-где стояли дутые стеклянные украшения, главным образом итальянской работы, да изредка попадались пейзажи, написанные маслом, преимущественно в красно-коричневых тонах. Только на стенах широкого коридора, ведущего в заднюю часть дома, Страйд увидел множество фотографий в тонких рамках. На них была сама Элен, в строгом костюме, рядом с известными людьми. Элен с Синатрой, Элен с Уэйном Ньютоном.

Элен с Бони Фиссо.

Она заметила, с каким интересом Страйд разглядывал фотографии.

– Елена Троянская – мой сценический псевдоним. Неплохо, правда?

– Да, замечательно, – кивнул Страйд. – Похоже, вы были знакомы со всеми знаменитостями.

– Разумеется. Лас-Вегас тогда был маленьким городком, и те, кто работал в шоу-бизнесе, хорошо знали друг друга. Он стал для нас своего рода репетиционной. А сценой – весь мир. Туристов сюда стекалось море. Они как дети, наблюдающие за аквариумными рыбками, прижимали к стеклу носы, пытаясь увидеть все, что можно. Их единственным желанием было унести с собой кусочек нашего гламура.

– Сейчас уже совсем не так?

– Нет. Люди давно не ценят магию тех времен. Шестидесятые стали золотым веком. Тогда во всем чувствовался класс, тон задавала индивидуальность. Сейчас куда ни плюнь – один корпоративный дух. Сплошной «Диснейленд» и Минни-Маус с голыми сиськами. В городе нет того звездного ощущения, какое присутствовало раньше. По улицам шастают какие-то Смиты из Канзаса со своими сопливыми чадами, и все одеты так, будто приехали на скаутскую вечеринку в лес. Даже звезды, живущие здесь, совсем не те, что прежде. Скучаю я по старым дням, очень, – вздохнула Элен.