Казино "Скид-Неппа"

— И что мне делать?

— Ждать, пока не сдохнет, — пожал плечами доктор.

5.

— Представляю, какие ты слова на приеме произносил, — засмеялся Клайв, обкатывая на языке эту новость, будто глоток вина.

— Нечленораздельные, — хмуро ответил Яр. — Понимаешь, я чувствую! Я чувствую, как она умирает!

— Да, я тоже что-то такое чувствую, — согласился журналист. — Будто свербит что-то. А может, это в животе урчит. Не сказал бы, что я особо против избавиться от этой штуки, дружище Яр, — потянувшись, он направился в туалет.

Яковлев хмуро глядел ему вслед. Теперь, когда он знал, что не так, он физически чувствовал, как что-то тает и истончается внутри него, вне его, но связанное невидимыми нитями, зовет и кричит: «забери меня!», будто ребенок. «Сиди смирно», — рявкало рацио, а вырванная и унесенная в укутанные темнотой подвалы, в залитые светом морги совесть скавучала, как подыхающий щенок…

— Надо найти главврача, — твердо решил он, оглядывая ресторан.

А за столами шумел народ, лилось шампанское, продавались и предавали друг друга политики, бизнесмены. Яковлев лениво жевал спаржу.

— Разрешите? — ковбой в очках выглядел неуместно среди этой блестящей публики. «И чего ему от меня надо?» — с отчаянием подумал Яр.

— А, это вы, — тоскливо промолвил он, жуя безвкусный салат с выражением травоядного. — Не видел, не знаю.

— А что здесь творится, знаете? — клетчатая рубашка подвинулась поближе. — Я видел, вы сегодня были у зама…

— И что? — насторожился Яр.

— Трижды, — вздохнул ковбой и снял очки. Казалось, сейчас он расплачется. — Трижды удаляли. Говорят, неоперабелен. Вырастают метастазы совести и вырастают. Нет шансов вырваться… Да я и не хочу. У меня здесь свои дела.

Он поднялся.

— А что, вы здесь давно? — осторожно спросил Яковлев. — И куда эту совесть потом девают? Продают?

— Нет, не продают — кому она нужна? Свою-то не знаешь, куда девать… Удаляют, как аппендикс. Вырывают с корнем, высасывают и ждут, пока иссохнет в медицинских колбах. Без совести можно все. Кстати, вы еще не видели моего сына?

— К сожалению, я его не видел! — с раздражением ответил Яр.

«Разбирайтесь сами, — подумал он. — И так проблем хватает. Блин, матери забыл позвонить. Еп, у нее ж вчера день рождения было…»

А все из-за этого козла! Где-то в глубине нарастала злость на любимого босса — ведь это он его сюда упек.

Ладно, сука, подумал Яр, начнем, пожалуй, с твоей целкодочки.

6.

Ярослав властно провел по атласу девичьей (уже нет! уже нет!) кожи и начал с наслаждением крутить сосочки Агаты. Шестнадцатилетняя стервочка морской звездой распласталась на гостиничном сексодроме. Грудь была не ахти: маленькая, недозрелая и почти младенческая. Он любил пышные, большие буфера с мягкими розовыми сосками: было в них что-то эдипово. Но в боссовой дочке Яковлева привлекало иное: возможность поиметь чувство власти и удовлетворить жажду мести, отчего он был готов терпеть даже эти недозрелые яблочки, такие же зеленые, как и сама колючка-любовница. Впрочем, Агата все равно была прелестна.

— Дай мартини, — потребовала девчонка, и в голосе прозвучали повелительные интонации. Ярослав усмехнулся: наверное, если бы он был сыном своего босса, он бы тоже говорил таким тоном любовнику: мартини со льдом и кофе в постель — марш! Тьфу… Любовнице, разумеется, говорил бы.

Гораздо больше удовольствия, чем секс с подростком, Яковлеву доставляло осознание того, как он наконец-то осмелился сделать что-то в пику боссу и трахнул его гладковыбритую дочку. Почти самого босса, однако!

Радовало и согревало предложение, что девка останется с брюхом, а господин директор с носом: распотрошив его целочку, Яковлев словно говорил: вот тебе за лечебные процедуры!

Агата сладко потянулась и сказала:

— Алло, любимый?

— Да, дорогая, — дежурно ответил Яр, набирая номер телефона. Собственно, смелый он был оттого, что вчера ему пришло предложение с новым местом работы. Естественно, все свои клиентскую базу он собирался сдать новой корпорации.

— Дорогой, — томно произнесла девочка, капризно надувая искусанные губки. — А ты мне дашь денег на аборт?

— У тебя самой нет? — грубо ответило он, натягивая носки.

— Я думала, ты джентльмен, — обиженно заметила она, закутываясь в простыню.

— Да, конечно, — сказал Ярослав, безуспешно борясь с новыми запонками. — Ты, «золотая девочка», так и воспитана: мужчины покупают тебе цветы, оплачивают трехзначные обеды в ресторанах и дают деньги на аборт по первому требованию. Залетела — сама ищи запасной парашют!

Раздалась трель, Яр взял трубку, и хорошо поставленный голос спросил:

— Алло! Это русское ФСБ. Один ваш знакомый сообщил, что вы очень хотите продать нам американские государственные секреты. «И какой же олигофрен решил меня подставить таким идиотским способом?» — со скукой подумал Яковлев.

— И вы что таки, консалтинговая компания? — рявкнул он. — И акцент подправьте, — Яр резко швырнул сотовый на кровать.

В это время дочурка босса, решив окончательно испортить утро, начала рыдать.

— Ты бросаешь нас, а он бы звал меня мамой и протягивал ручонки…