Казино «Вэйпорс». Страх и ненависть в Хот-Спрингсе

Хиллы делали все возможное, чтобы приглядывать за Хейзел. Та изо всех сил старалась оставаться трезвой – борьба, с которой ее родственники были слишком хорошо знакомы. Она нашла работу в лавке подержанных вещей при церкви. Не слишком увлекательно и совсем не гламурно. Поблизости не крутилось никаких колоритных персонажей, которые могли бы рассказать ей историю или пригласить ее к себе домой. Никаких простофиль, которых можно было бы обдурить. Не было таблеток, которые нужно принимать. Имелись только прилавок, кассовый аппарат и кроссворд, который необходимо разгадывать каждый день.

Впервые за всю свою жизнь Хейзел оказалась по-настоящему предоставлена самой себе. Тем летом после окончания школы Джимми уехал из Хот-Спрингса вместе со своим лучшим другом Бенни Бридвеллом. Отец Бенни тренировал лошадей, и каждое лето их семья уезжала из Хот-Спрингса, чтобы поработать на ипподроме Арапахо Даунс в Денвере или на треке Ак-Сар-Бен в Омахе. Джимми нужно было зарабатывать деньги на колледж, и семья Бенни пригласила его поехать с ними на скачки. На ипподроме Джимми зарабатывал десять долларов в день, занимаясь уходом за лошадьми и выгулом. Лето закончилось, он поступил в колледж Университета Хендерсона, где, получая спортивную стипендию, играл на позиции центрового в команде «Реддис». Вместо того чтобы вернуться в Хот-Спрингс, каждое лето он снова отправлялся в путь вместе с Бенни, чтобы заработать немного денег на следующий учебный год. Как и его мать и дед, Джимми следовал за лошадьми.

Когда Джимми уехал, у Хейзел не осталось никого, кто бы мог о ней позаботиться. Она хорошо вписалась в компанию женщин, которые работали в магазине. Они не были прихожанами. Веселые женщины любили рассказывать анекдоты и смеяться, и у каждой из них имелись свои пороки. Хейзел привязалась к ним, и они в равной степени поддавались соблазнам и поддерживали друг друга.

– Стиль жизни изменился. Во всем. Наш уклад жизни изменился. Однако некоторые вещи время не меняет. Аминь. Есть вещи, над которыми время не властно. Слава Господу!

Вскоре после начала работы в магазине Хейзел вместе с коллегами поехала в Лас-Вегас в «Сизарс-Палас» – самое новое казино на Стрипе и самое большое из когда-либо построенных в мире. Владельцы огромного курорта уже находились под следствием по поводу их связей с мафией; расследование вела специальная группа федерального правительства, которая за год вынудила их продать курорт. Новые владельцы занимались ресторанами быстрого питания и никогда раньше не работали в игорном бизнесе. Их безупречная репутация открыла путь корпорациям, которые решились войти в воды азартных игр и инвестировать в игорно-развлекательные курорты, надеясь, что времена мафии в Лас-Вегасе закончились.

Дамы из Арканзаса прибыли в Лас-Вегас в канун Нового года – как раз вовремя, чтобы встретить 1968 год. «Сизарс-Палас» не походил ни на что другое, что когда-либо существовало в Лас-Вегасе. Комплекс не был ни стильным, ни изысканным. Главная претензия – стать самым большим, и все происходящее внутри представляло собой праздник излишеств. Казино построено и обставлено в стиле Древнего Рима. Официантки носили тоги и кормили посетителей виноградом. Театр «Сиркус Максимус» проектировался по образцу римского Колизея. Текущий бюджет составлял сорок тысяч долларов в день. Вся территория в тридцать четыре акра более всего походила не на отель-курорт, а на храм.

– Я сейчас начну читать проповедь, я чувствую, что на меня снисходит! При сотворении Он был Духом Божьим. Во искуплении Он – Сын. Во спасении Он – Святой Дух. Единый Бог в трех лицах! Время не изменило Его! Когда он шел по берегам, исцеляя больных, открывая глаза слепым, заставляя хромых прыгать, танцевать и ходить, он был Богом Всемогущим. Аллилуйя!

Восемнадцать фонтанов извергали воду высоко в воздух, словно в насмешку над засушливой пустыней, – так выглядел вход в «Сизарс-Палас». В канун Нового года Хейзел, ее подруги и еще тысячи зрителей столпились вокруг, чтобы посмотреть, как каскадер Ивел Книвел попытается пролететь на мотоцикле над фонтанами высотой 141 фут[131]. Он разогнался и пронесся над струями, но при посадке потерял управление и перевернулся через руль на тротуар, кувыркаясь по парковке, как мешок с картошкой. Толпа в ужасе завопила. Некоторые люди даже плакали. Книвел раздробил таз и бедро, сломал оба запястья и пролежал в коме двадцать девять дней.