Казнь и козни дочери смерти (СИ)

— Все верно, Делия. Сегодня я попросил герцога Таутена помочь мне с этой нелегкой задачей.

Делия кивнула.

— Что мой отец получает взамен?

— Делия! — не выдержав, герцог повысил свой голос.

— Она верно спрашивает, дружище. Твои дочери имеют право знать правду. Как никак это может коснуться и их.

«Коснуться нас? Они сделали ставки на жизни детей?»

— Отец, мне сказали, что я должен вернуться к тебе.

В комнату в сопровожденье Розанны вошла незнакомая Делии женщина и Тионарис. Три подоспевших к представлению взора одновременно метнулись на девочку с янтарными волосами. По всей видимости, Тионарис так и продолжил слоняться вблизи кабинета Розанны. Делия молилась, чтобы он ничего не выдал матери.

Розанна отвела взгляд от Делии, оглядела Феонию и мужа, а после кивнула и, что-то сказав пришедшей вместе с ней женщине, вышла с ней из Залов Покоя как ни в чем не бывало. Видимо, Тионарис все же не рассказал ей о встрече с ребенком в одеждах прислуги. Мать не ушла бы так просто, будь она зла…

А может дело было в той еще одной гостье…

Роскошное платье и густые черные волосы, губы полные, алые, в глазах искрились огни. Словно мраморная скульптура, вышедшая из-под рук великого мастера, ее красота была неподдельной, чарующей и живой. Не даром она называлась дочерью бога искусства и красоты; женщина, благословленная Кериусом. Делия поняла, этой женщиной могла быть только императрица Сильфида — жена Рауля и мать Тионариса. Вот только зачем она приехала в Таутен? В прошлом дочь смерти слышала, что Сильфида — прекраснейший из цветов высшего света, дочь искусства и красоты, не любила покидать Итевиль. Хотя, то могли быть только слухи.

— Делия, Феония, познакомьтесь, это один из моих сыновей, его зовут Тионарис, — сбив Делию с мысли, произнес император. — Наш договор с вашим отцом непосредственно связан с ним. Я решил, что за эту войну будет отвечать ваш род. Война будет недолгой, но вы приобретете небывалую мощь. После этого, согласно нашему уговору, одна из вас породниться с родом Эмедит.

Трое детей удивленно уставились друг на друга. Никто не решался сказать ни слова. Феония явно не понимала, что происходит. Тионарис стоял напротив обманувшей его девчонки и недоумевал, отчего та может однажды стать для него не чужой, а родной. Делия, как и принц, недоумевала из-за расклада, придуманного родителями. Ей жутко хотелось, чтобы все сказанное оказалось обычным кошмаром. Нелепым и до безобразия глупым сном.

«Однако, если отринуть нелепость происходящего в сторону и пораскинуть мозгами, многое благодаря этому представлению становится ясно», — поняла Делия.

Это отвратительный план многое объяснял, например, он давал дочери смерти понять, почему ее отослали к спятившей тетке подальше от глаз, когда подвернулась такая возможность. Должно быть, герцог не желал допустить на престол почти безродную дочь, Феонию же он воспитал так, что у нее не было выбора, кроме как стать женой императора. Мейтон после смерти отца решил, что в мужья Феонии сгодится не будущий, а уже стоящий у власти мужчина, это помогло бы решить проблемы герцогства не в будущем, а сразу — за счет денег, полученных после женитьбы сестры.

— Ну что скажите, девочки? Вы обомлели от одной только мысли о перспективе стать императрицей Итевы? Пока не ясно, когда Тион станет моим преемником, но он все же мой старший сын и воспитывается как кронпринц.

Император смеялся, но дети, казалось, не разделяли его настроений. Им было совсем не до смеха. Феония единственная смогла улыбнуться, но улыбка выглядела измученной, девочка все глубже проваливалась в небытие.

— Отец, не слишком ли рано заключать договор на политический брак? — подал голос Тионарис.

Тиона не удовлетворяла учесть разменной монеты. До этого он и не догадывался, почему ему позволили выехать за пределы дворца, и, наконец выяснив правду, она пришлась ему не по нраву. Хоть в чем-то они с Делией были схожи.

— Тионарис Иссильд Эмедит, тебе прекрасно известно, что никогда не поздно вершить историю!

Услышав это, теперь уже Делии захотелось захохотать. Быть может, император уже вдрызг опьянел? Или для него в порядке вещей вести себя как ребенок?

— Извините за грубость, Ваше Высочество, но вы не готовы к этой войне, — произнесла Делия, видя, что Тионарис не в состоянии спорить с отцом. Он слишком мал для мятежа, однако однажды он его учинит, к тому же ради Феонии. — Отрубите мне голову или язык, если вы со мной не согласны, но эта война многих убьет и погубит.

Делия вспомнила об этой войне. В самом ее начале на ней погибнет граф Инлетди — муж Хисии. После его потери тетушка долгое время не сможет оправиться и прийти в чувства, поэтому, когда сын заболеет, она узнает об этом слишком поздно. К тому моменту у нее даже не будет средств его вылечить. В конце этой страшной войны, перед принятием позорного поражения, погибнет и герцог Тимей. Он будет биться в боях до последнего, раз обещал императору притащить голову двух королей, но все же его сил окажется недостаточно. Он не справиться с обещанием и умрет, а жизни его двух детей будут безнадежно испорчены.