Казнь и козни дочери смерти

— Так ты мне поможешь? Уже знаешь, какой из богов станет первым?

Паренек снова наиграно усмехнулся.

— Первым богом в коллекции станет Ремеус. Он, знаешь ли, на самом деле не вознесен. Люди ошибочно себя убедили, что он отдал свои силы другим… На самом деле он не стал ими наделять всех подряд, поэтому… — паренек убрал руки за голову и танцующей походкой побрел по мощеным каменным тротуарам. — Поэтому он потерял дом, лишился семьи и теперь бродяжничает по землям, — повторил он слова Аммонии.

Девочка с сожалением смотрела на мальчика.

— Ты встречал его, когда он наделил тебя своей силой? Он настолько плохой че… Кхм, Осколок? Если тебе неприятно иметь с ним дел, то так и скажи, мы можем начать с кого-то другого…

Паренек посмотрел на девчонку серьезно и вдумчиво. Она обладала мудростью? Правда? Он еще пару секунд потупил взор, смотря на нее своими детскими глазками, а уже через миг согнулся от хохота.

— Так ты у нас невинная душа, да? Ты такой родилась или со временем стала?

Он все смеялся и смеялся, пока живот не стал надрываться от боли.

— Ну, хватит тебе! Ты сам сказал, что Ремеус ведет себя как дурак! Вот мне и подумалось, что он плохо с тобой обращался. Я знаю, что некоторые живые боги даруют свои силы человеку напрямую через контакт, поэтому ты, наверное, уже видел его… Не знаю, понял ли ты тогда сразу, что перед тобой стоит бог, он же мог выдать себя за кого-то другого.

— Выдать себя за кого-то другого? Например, за взрослого мужчину или, может быть, старика? — сказал мальчишка абсолютно другим голосом.

Девушка обернулась. Теперь за ее спиной стоял совершенно другой человек. Он выглядел молодо и красиво, кожа его была бледной, а волосы длинными, светлыми и прямыми.

— Вы…

— Да-да, я и есть тот несносный Ремеус. Неприятно признавать, но все те ужасные вещи, что сказала Аммония обо мне, сущая правда.

— Вы пойдете со мной? Как мне к вам обращаться? Господин? Ваше сиятельство?

Ремеус засмеялся.

— Мне больше нравилось, как ты со мной говорила до этого, — он снова принял облик подростка. — Придумай-ка мне лучше имя. Приятно, конечно, слышать, как тебя зовут господином, но имя будет куда удобней для жизни. Да и нельзя же тебе будет звать меня на людях как божество.

Розанна осмотрела мальчишку и начала думать. Ремеус… Как же его называть… Рей? Омус? Мейс?

— О, кстати, ты же богатая? Купишь мне во-о-он тех булочек? Я хожу вокруг них уже несколько месяцев, говорят, они лучшие в Итевиле.

Розанна сощурилась.

— Ивтеил.

Паренек недоуменно потупил глазками.

Девушка объяснила:

— Давай я назову тебя Ивтеилом? В честь города, где я тебя встретила? Это анаграмма «Итевиля», мне подумалось, что такое имя подходит. Ты, конечно, можешь не согласиться, но я все же думаю, что получилось довольно красиво, — затараторила девочка, но Ремеус ее уже не слушал.

Он повторил про себя несколько раз свое новое имя.

— А знаешь, очень даже неплохо. Ивтеил! Мне нравится! Ну а я тогда буду называть тебя Розой.

— Это еще почему? Мое имя — Розанна, — возмутилась девчушка.

— Да знаю я, но ты ведь дала мне новое имя, вот и я тебе его подарил. И вообще гордись, божество дало тебе имя! Как знать, это ведь даже может переписать твою судьбу, — он задумался и стал серьезнее. — Кстати о судьбе, я увидел, что тебя ждет… Ты как к этому относишься? Тебе разве не страшно?

Девочка улыбнулась.

— Страшно, конечно. Все-таки это будет война. В ней может погибнуть множество жизней.

— Но эта война, ты ведь…

— Да-да, я не доживу даже до первой битвы, но это не значит, что я готова сдаться без боя. Моя жизнь не бессмысленна, каждая жизнь принесет свою пользу.

— Так она выбрала тебя, потому что ты мудрая… Хорошо, что ты не стала дочерью смерти.

Жизнь людей подобна цветам. Она увядает, но дает семена. Розанна жила ради рождения дочери смерти. Ее дочь сможет остановить войну. Она сможет сделать это. Обязана.

— Я отдам тебе сто своих лет, — наконец сказал тот, кого отныне зовут Ивтеил.

— С чего это? И зачем же так много?

— Ну, я не могу отдать тебе буквально эти сто лет. Это ничуть твою жизнь не продлит, но я могу отдать тебе свое время. Буду верно служить твоему роду один век. По году за каждую золотую монету, что ты за меня заплатила тем мужикам!

— Я купила бога за сотню монет, — Розанна рассмеялась, и этот смех навечно запал в память Ремеуса.

Нить оборвалась, видение прекратилось.

Ивтеил приоткрыл глаза и увидел, как напротив него на диване сидел такой похожий на Розанну ребенок. Рыжеволосая девочка, она увлеченно читала огромную книгу и хмурилась, отчего между бровками залегла почти неразличимая складка.

— Вместо книг прочти письма из ящика стола. Я уже знаю, что ты их видела, так что не притворяйся, что это не так.

Делия перевела взгляд на Ивтеила. Он выглядел хмурым.

— Богам тоже снятся кошмары?

— Это был не сон, — он пальцами расчесал волосы и собрал их в косу. — Богам не снятся сны. Ну то есть кому-то может и снятся, но точно не мне.

Не успел он оправдаться, как раздался стук в дверь, Делия тотчас обернулась, а Ивтеил снова прикрыл глаза, притворяясь, что спит.