Казнь Мира. Книга первая (СИ)

По взгляду Ратибора угадывалось, что он ожидает какого-то ответа. Для себя, быть может, вполне определённого. Но Фео его имя ни о чём не говорило.

— О Митчитрии, моей жене тебе, полагаю, уже всё известно.

Фео вжался в табурет. «Бежать, быстрее бежать! Через сад, на волю!» — и сердце, вторя мысли, бешено билось. Митчитрия всё ещё рядом… Что, показать себя перед ней трусом? Фео выдохнул и посмотрел в глаза тому, кого до этого считал личным врагом и худшим человеком в мире, но не ощутил гнева или разочарования. Пусть Ратибор назначает какую угодно кару за преследование своей жены, Фео знал, что заслужил и уже морально приготовился.

— Что мы в коридоре-то? Идемте обедать!

Дальше в памяти Фео всё смазалось, пока он не очутился на резном дубовом стуле перед накрытым круглым столом. Запах жареного мяса и специй ударил в нос, пробудив сознание, и Фео понял, что не ел с самого утра. В глубинах же его души продолжала тлеть тревога. Он не верил, что Ратибор может так просто позвать своего соперника обедать. К тому же, обед беспокоил Фео. Слуг он не приметил, что странно. Семья-то, если судить по дому и обстановке, небедная, а Митчитрия полдня провела в городе. Кто сготовил и подал обед? Неужели сам Ратибор? Последний взялся разливать вино, чем подтвердил догадку Фео.

— Ох, извини, не подумал, что тебе ещё рано такое пить. Посмотрю, что для тебя есть, — Ратибор поставил кубок и удалился.

Митчитрия села напротив Фео. Он вдруг понял, что так ни разу и не услышал её голос, потому хотел дерзнуть и спросить её о чём-нибудь, но не смог. Слова не шли.

Свинина со сметаной и чесноком продолжала дразнить обоняние, а Фео всё размышлял о трапезе. Он умел вкусно готовить и полностью себя обслужить. Отец научил. Слуг Гиддеон не держал: не видел нужды нанимать людей для работы, с которой справлялся сам. Но Фео знал, что в других семьях дела обстоят иначе. Представить, что кто-то из Верховного Совета (кроме отца, разумеется) готовит и убирает за собой, он не мог. Только слуги или женщины в семье, если денег не хватает или жалко.Никогда сами, даже если ушли в месячный отпуск. Мальчишки обзывали Фео кухаркой и поломойкой. Сейчас ему тяжело было поверить, что Ратибор проходил через подобное унижение. Может, столица на самом деле гораздо терпимее к людям? Или же дразнить крепкого парня себе дороже, а худосочного и мелкого Фео безопасно.

— Удивлен, что я сам всё делаю? — спросил прямо с порога Ратибор. Словно мысли прочитал.

— Да… нет… не знаю… — Фео покраснел и опустил взгляд.

— Не удивляйся. В походе за мной с подносом не бегают. Если свободен, стараюсь сам. У прислуги тоже семьи есть.

— Ясно…

— Слушай, парень, всё хорошо. Ешь, пей. Не отравлено, — Ратибор налил в кубок ягодного морса из хрустального графина, затем сел между Фео и Митчитрией.

Фео к еде не прикасался. Ратибор же ел много, стараясь ухватить сразу всё, и громко жевал. Митчитрия, наоборот, вела себя скромно, мясу предпочитала зелень и почти не притрагивалась к винному кубку.

Только сейчас Фео смог в полноте рассмотреть её супруга. Он был красив и статен, лицом молод, но не юн. Перчинка, ехидство во взоре, интонациях и жестах — лишь остатки мальчишества. Что на самом деле за человек перед ним сидит, Фео разгадать не мог. Достаточно того, что пугливый подросток не может соперничать со взрослым, уверенным в себе мужчиной.

— Угощайся.

Голос хрустальным звоном прозвучал в сознании Фео, и он отвлекся от своих мыслей. Митчитрия улыбнулась, и будто солнечным светом залило комнату, походившую теперь на божественную обитель, на священный храм, где царит покой и нега. Правит в нём богиня с лучистыми глазами. И Фео повиновался ей, как должно повиноваться богине.

Он ел медленно и аккуратно. Манерам его обучили, но дело было не в них. Грехом Фео считал сосредотачиваться на еде, когда перед ним сидит его мечта. Вкус пищи ощущался как нечто далёкое, почти Фео не касающееся. Когда на блюде остались только голые кости, а кубок с морсом опустел, раздался зычный голос Ратибора.

— Да, парень, плохи твои дела.

Фео вздрогнул так сильно, что едва не опрокинулся вместе со стулом. Митчитрия снова злобно посмотрела на Ратибора, а тот только захохотал.

— Что ты такой нервный, сын Гиддеона? Всё ещё боишься меня? Это мне тебя стоит бояться, ведь ты магикорец. Украдешь ещё мой разум!

Фео замотал головой, давая понять, что так не сделает. Это невозможно. Ратибор продолжил, но уже серьёзнее:

— Я понимаю, почему ты следил за моей женой. В Каталисе мало красивых женщин.

Митчитрия закатила глаза. Фео невольно улыбнулся, хотя его внутренности сжимала в тиски тревога.

— Господин, я…

Ратибор только рукой махнул.

— Тебе придется смириться с тем, что есть я, и просто убить меня недостаточно.

— Что вы такое говорите?! — воскликнул Фео, до боли в пальцах вцепившись в столешницу. — Что значит убить?! Я и в мыслях…