Казнь Мира. Книга первая (СИ)

— Хорошо… спасибо вам… тебе…

Впервые Фео обратился к женщине на ты, и теперь его душу разрывало ощущение особой связи, установившейся между ними. Просто зачатки дружбы, сказал бы он себе через пару часов, приведя голову в порядок.

Вернулся Ратибор с холодной бужениной и печёным картофелем. Зычный голос хозяина дома привёл Фео в чувства.

— Пить что будешь?

— Я… воду. Не утруждайтесь, пожалуйста.

— Я тоже, — добавила Митчитрия.

Она казалась расслабленной, даже отрешённой. Думы её, ясное дело, не о подростке, который напрасно силится скрыть страсть. Только Фео легче не становилось от понимания, что их судьбы никогда не пересекутся. Всегда тень Ратибора стояла над Митчитрией.

После обеда, поблагодарив хозяев, Фео начал рассказ. Супруги слушали внимательно и не перебивали. По их лицам угадывалось, что им очень интересно, более того, сопереживают. Глаза выдавали потаённую боль прошлых лет. Такой взгляд бывал и у отца. Сейчас Фео следил за каждой эмоцией Митчитрии, но не забывал иногда переводить взгляд на Ратибора, чтобы не выглядеть влюблённым дурачком и сосредоточить внимание слушателей на истории.

— Я сомневаюсь, что хочу быть магикорцем. Мой отец магикорец, но к его занятию у меня не лежит душа. И люди нас не любят, — закончил Фео.

— Это да, — усмехнулся Ратибор, но Митчитрия посмотрела на него так грозно, что улыбка сразу погасла. Он перевёл взгляд на свой бокал. Видимо, подумал, что себе-то стоило налить вина.

— Слушай, парень, — продолжил он, осушая бокал, чтобы затем наполнить его более крепким содержимым, — никогда не будет так, чтобы твоё решение нравилось всем. На каждый твой шаг найдется, кому возразить. Поэтому спроси себя, чего хочешь в первую очередь ты.

— Я не знаю. Я когда-то сам попросился в магикорцы. Хотел быть, как отец… а теперь не хочу, но боюсь разочаровать его.

Фео покраснел и повесил голову. Слова «он действительно любит меня» остались непроизнесёнными.

— Я всегда шёл по стопам своего отца, но он всё равно мной недоволен. Находит же повод! У Митчитрии наоборот — отец принял выбор, которому противились все в её окружении, — Ратибор хлопнул себя по груди, давая понять, какой именно выбор.

— Гиддеон мудр и справедлив. Он сам дал тебе возможность решать, и примет твоё решение. Это не тот страх, что должен мучить тебя, — вступила Митчитрия, заканчивая мысль супруга.

— Что ты знаешь о моём отце, чтобы так говорить?!

Слова сорвались с губ Фео, и тут же он возненавидел себя за их искренность. Ратибор, было поднявшийся, чтобы-таки принести вино, сел обратно. В его глазах мелькнула тень гнева.

— Только то, что сказали мне ты и Ратибор. Этого достаточно, — Митчитрия осталась равнодушна к выпаду Фео, по крайней мере, внешне. Тот же забормотал:

— Прости… просто в последнее время я столько слышу о том, как отец получил должность… что начинаю бояться служить Магикору…

— Магикор — один из Великих Духов. Он создал Аберон и колдовской язык. Раскрыл эльфам и людям возможности тонкой магии, — ответила Митчитрия. — Страх перед Магикором глуп.

— Верно, госпожа. Власть над разумом и волей — демоническая сила, — Фео улыбнулся, в душе удивляясь милосердию Митчитрии.

— Ох, какая лирика пошла! — рассмеялся Ратибор, но супруга тут же его осадила:

— А кое-кто заблуждения поддерживает!

— Я же шутил! Я не дурак! Мне магикорец, между прочим, жизнь спас!

Ратибор резко замолчал и с едва уловимой тревогой взглянул на Фео. Тот, в свою очередь, совсем растерялся. Он вдруг почувствовал, что есть какая-то связь между ним и Ратибором, но ничего, кроме любви к Митчитрии, не приходило в голову.

— Спроси себя сам, парень, чего ты хочешь. Страхи отбрось.

— Я ничего больше не умею, — сказал Фео. — Меня всю жизнь учили на магикорца.

— А что бы хотел уметь? — поинтересовался Ратибор.

— Всё.

Потемнел взгляд Митчитрии.

— На всё тебе жизни не хватит, — Ратибор не заметил тревоги жены. — Четыре дара Великих Духов людям, по одному от каждого предшествующего народа. Алхимия, погода, тонкая магия и движение жизни. У каждого своя механика. Это же какой одарённой личностью надо быть, чтобы хоть два освоить?

Фео боялся смотреть на Митчитрию, понимая, о чём она подумала. Даже комнату накрыла тень, будто весь мир вторил мыслям красавицы.

— Я лишь хотел сказать, что так бы я понял, к чему лежит моя душа. Нашёл бы своё призвание.

— А без этого нельзя? Другие же справляются, — Ратибор или не замечал смятения Фео, или игнорировал. — Слушай, а почему бы тебе не заглянуть в Зеркало? Отец твой тебя без проблем проведёт, не последний человек в Цитадели…

Тишина стала настолько тягучей, что её получалось почувствовать. Ратибор напрягся, будто сам пожалел о сказанном. Взгляд его жены источал холод и пробирал до глубины сердца. У Фео же внутри всё свернулось. Зеркало, ради которого построен этот город и создан Верховный Совет. Зеркало, которое без конца изучают магикорцы, вытягивая из него тайны мироздания. Причина, по которой отец пошел по головам…

— В Зеркало нельзя смотреть, чтобы узнать будущее. Запрещено, — решился-таки заговорить Фео, подавляя болезненную тревогу.