Казнь на Вестминстерском мосту

— Я благодарна вам за то, что вы уделили мне свое время, — начала Зенобия Ганн. — Ситуация такова. У моей племянницы есть дом к югу от реки, она унаследовала его двенадцать лет назад от родителей, моего младшего брата и его жены, после их смерти. Африка — брат назвал ее в честь континента, который я многие годы исследовала, а он очень любил меня, — Африка — девочка умная, независимая в своих мнениях и чрезвычайно сострадательная, особенно к тем, кто, по ее мнению, испытал на себе несправедливость.

Рассказывая, Зенобия наблюдала за Шарлоттой, заранее пытаясь определить, какое впечатление у нее складывается.

— Примерно два или три года назад Африка познакомилась с женщиной на несколько лет старше себя, вероятно, лет на двенадцать или четырнадцать, которая ушла от мужа и забрала с собою дочь. Некоторое время она вполне сносно существовала на собственные средства, но когда изменившиеся обстоятельства лишили ее этой возможности, Африка предложила обеим, женщине и ее ребенку, крышу над головой. Она всем сердцем полюбила их, и они отвечали ей взаимностью.

А теперь та часть истории, что касается нас. Жестокий муж той женщины вознамерился добиться опеки над ребенком. Она обратилась к депутату парламента от своего округа, и тот пообещал помочь ей. Какое-то время он действительно помогал. Но неожиданно изменил свое мнение и стал помогать ее мужу, который таким образом добился ордера на опеку над ребенком и забрал девочку. С тех пор мать ее не видела.

— И мужа убили? — спросила Шарлотта, уже опасаясь, что ни она, ни кто-либо еще не сможет чем-то помочь.

— Нет. — Зенобия не спускала взгляда своих удивительных глаз с гостьи, и та вдруг увидела в них решимость и боль и поняла, что страхи Веспасии обоснованны. — Нет, миссис Питт, убили депутата парламента.

Шарлотта похолодела. Ей показалось, что в комнату ворвалась та ночь на Вестминстерском мосту, холодная, с клочьями тумана, поднимающегося от реки. Ведь это то самое дело, о котором рассказывал Томас, которое так сильно озадачило его и вызвало сожаление! Она знала, что весь Лондон потрясен убийствами, причем не только их жестокостью. Всех шокировали личности жертв и то, с какой легкостью крепкие, здоровые мужчины, нежно любимые и уважаемые, мужчины, создающие законы, были убиты в самом центре мирового парламентаризма.

— Да, — очень тихо произнесла Зенобия, продолжая внимательно наблюдать за Шарлоттой. — Убийства на Вестминстерском мосту. Боюсь, полиция может поверить в то, что эти ужасные преступления совершила Африка со своей жиличкой. У бедняжки действительно имелся мотив, и ни она, ни Африка не могут доказать свою невиновность.

Шарлотта вспомнила, как их описывал Питт, как рассказывал о гневе и тоске Флоренс Айвори, о ее бурных эмоциях, которые вполне могли подвигнуть ее на убийство. В голове Шарлотты бился единственный вопрос: это они? Они это или нет?

— Шарлотта, мы должны сделать все возможное, чтобы помочь, — оживленно сказала Веспасия, стараясь не допустить, чтобы затянувшееся молчание стало тягостным. — С чего ты предлагаешь начать?

Шарлотта лихорадочно соображала. Насколько хорошо двоюродная бабушка Веспасия знает эту женщину с необычным лицом? Они давние подруги или просто знакомые? Ведь они принадлежат к разным поколениям. Если они подружились много лет назад, как протекала их дружба? Сильно ли они изменились за эти годы? Не разделил ли их накопленный жизненный опыт? Или различный взгляд на события или поступки? Что за характер у женщины, которая всю жизнь исследовала Африку? И зачем она это делала? И с кем? Может ли быть, что она ставит преданность семье выше жизней тех, кто не принадлежит к ее классу или не является ее родственником? Было бы нелепо обсуждать все эти вопросы в ее присутствии, так как невозможно прямо высказывать свои соображения.

— С начала, — нарушила тишину Зенобия, отвечая на вопрос Веспасии. — Нет, я не утверждаю, что Африка невиновна. Я верю в это, но не знаю наверняка, и я понимаю, что если мы попытаемся помочь ей, то можем только навредить. Но я готова идти на риск.

Шарлотта собралась с мыслями и приказала себе рассуждать логически.

— Если мы не можем доказать ее невиновность, — заговорила она, — тогда нам придется выяснить, кто виноват, и доказать это. — Она понимала, что при сложившихся обстоятельствах надобности соблюдать приличия и церемониться с этой женщиной нет. — Я читала кое-что об этом деле в газетах, — добавила она, не собираясь сообщать, что это дело ведет ее муж, дабы Зенобия не подумала, что она не сможет быть беспристрастной, иначе Веспасии пришлось бы нести неподъемное бремя лояльности обеим сторонам.

Шарлотта знала, что дамы высшего света не читают в газетах ничего, кроме светской хроники или, возможно, театральных новостей или книжных или художественных обзоров, однако сейчас не было смысла делать вид, будто она нежное и возвышенное создание — хотя это получилось бы у нее запросто, — если они намерены искать виновников преступлений и тем более виновников конкретно этих преступлений.